– Ты, посмотри, чего он творит! Мало ему незаконно попасть на объект. Так он еще и ворует!
Коллега, по коровьи, жевавший бутерброд, поперхнулся. Откашливаясь, прохрипел:
– Чего он там пакостить?
– Вот упырь! Спер со стола двухлитровую «Финляндию» и батон сервилада!
– Мда, пусти свинью за стол, он и ноги на стол, – поклонник бутербродов любовно оглядывал недоеденный кусок:
– Надо доложить старшему инспектору.
Печенкин, вывернув из-за угла, в развалку направился к микроавтобусу. Завидев его, инспектор прекратил нарезать круги вокруг авто, зло разглядывал приближавшего русского. А, тот, беззаботно насвистывая мелодию, шоркал по брусчатке мостовой.
– Вы что себе позволяете?! Мы же договорились ничего не трогать! Зачем взяли водку и колбасу? – полицейский подскочил к русскому. Майор слегка опешил от неожиданной прыткости местного коллеги:
– Да, ты что, братан! Не трогал я ничего. Уговор дороже денег!
– Как не брал? Я сам видел в записи, как со стола вы украли водку и сервелат, – изумился наглости Печенкина финн.
– Не путай меня. Не надо! «Финляндию» и колбасу я взял чисто для служебной надобности, – веско выдал майор.
– Для служебной … Бред сивой кобылы, – финн задохнулся от возмущения. Лицо русского оставалось непроницаемым:
– Колибри явно чем-то одурманен. Продукты реквизированы для экспертизы. А, Вы, о чем подумали, коллега?
Финн, укоризненно покачав головой, тихо пробормотал:
– Водка создана для того, чтобы русские не правили миром!
– Чего бубнишь под нос, дружище. Погоды-то какие! Благодать, – Печенкин добродушно щурился.
– Да, так. Шустрые вы, как стая напильников, – отмахнулся старший инспектор.
– Ага, мы такие. Палец в рот не клади! Откусим по самое не хочу! – скалился майор.
– Пииуу, пииуу, – ныли в небе высоковольтные провода.
– Пшуу, уф, – шептало поблизости море.
– Бум, бум, бум, – молотил барабан, вгоняя резиновый гвоздь в затылок. Тема замотал головой и проснулся. Голова, перезрелым мандарином, разваливалась на дольки. В горле резвилась Сахара, на ресницах выпала соль.
Протерев глаза, он, оторвал голову от подушки. Комната, что баркас на волнах, раскачивалась. Мыча от головной боли и тошноты, он за пару минут умудрился сесть. Ноги, покрывшись бисером холодного пота, плетьми свисали с кушетки, не касаясь, пола.
Прошлепав босыми ступнями по ламиниту, парень уперся руками в стол. Выискав, среди вспоротых упаковок с деликатесами, разномастных бутылок, cмятых стаканчиков пластика и прочих остатков пиршества, бутыль с водой, Тема, крякнув от натуги, свинтил пробку. Живительная влага смочила, смочив горло, утекла вниз.
– Ни одной таблетки. Даже слабительного. Может все–таки опохмелиться? – бормотал студент, выдвигая многочисленные ящички кухонного гарнитура. Поиски препарата от головной боли оказались безрезультатными. Парень вернулся к столу:
– Водку не стоит пробовать, крышу снесет. Вот пивка… Давай испробуем. Вдруг полегчает. Еще бы открывалку найти.
Инструмент категорически на глаза не попадался. Студент, потной ладонью, взял бутылку и зацепил зубцы крышки за край стола.
– Дзинь, – покатилась по полу сорванная ударом кулака крышка.
– Пфув, – вспенился ячменный напиток, выплескиваясь на пол. Тема не стал утруждаться поисками стакана и приложился к извергающему горлышку бутылки. Первый же глоток мгновенно вызвал мощный приступ дурноты. Еле сдерживая рвотные позывы, парень рванул в санузел.
– Напоролся, как бобик на помойке. Мля, поц, – мычал в паузах Тема. Желудок бурно протестовал, отыгрываясь за вчерашнее.
****
Смуглый, словно житель солнечного Палермо, брюнет стоял перед широченным окном. Весь горизонт заполняла серо-голубая Балтика, в которой, размытыми пятнами, висели большие корабли вперемешку с водоплавающей мелюзгой. В трех метрах, за низким заборчиком из деревянного штакетника, начинался обрыв. Глядя из окна, казалось, дом парит в воздухе, пронизанном стрелами солнечных лучей.
– Знаешь, девочка, – после долгого молчания заговорил брюнет, продолжая торчать у окна:
– в твоем рассказе о Колибри не мало странностей. Точнее шероховатостей. Наш же бизнес сторониться непоняток. По определению. Загадка, предтеча проблемы. Лишние головные боли, зачем они? Мы же, не бойскауты.
– Слушай, Итальянец! – вклинилась в неспешную речь Снегурка.
– Что за манеры, подруга. Перебивать старших, верх невоспитанности. Ай я яй, – брюнет укоризненно покачал головой.
– Да, я! – начала девушка.
– Ша, малышка. Закрой пасть, дядя говорит! – Итальянец резко обернулся. Пройдя по комнате кошачьей походкой, он мягко опустился в кресло-качалку. Подцепив с туалетного столика золоченый портсигар и, щелкнув замочком, раскрыл. Несколько секунд разглядывал аккуратный ряд тонких, словно шоколадные палочки, сигар. Вытянул одну, ловко кинул в рот. Откуда возникла зажигалка, Снегурка и не поняла. Коротко затянувшись, Итальянец закинул нога на ногу.