– Лишь бы гадить не стал, где попадя, – философски заметила Снегурка,
– докладываю, билеты купила. Купе на две попы. «Ауди» берем с собой.
– Куда берем? В купе на две попы? – Тема захлопал глазами.
– Ага, в купе. На одной полке мы, на второй машина, – захохотала девушка,
– Серость. В поезде есть специальные вагоны для перевозки машин.
Инспектор в четыре затяжки прикончил сигарету:
– Капитан, в термосе кофе остался или … самоликвидировался?
Спиногрызов виновато заморгал:
– Алекс, на донышке. Верите, как-то невзначай получилось.
– Мда … Получилось, – буркнул финн,
– накапайте сколько осталось.
– А, хотите, в буфет смотаюсь. Круассан какой любите? – Спиногрызова накрыла волна бескорыстной заботы. Инспектор удивленно оглянулся на капитана:
– Спасибо, конечно, не стоит. Уже попросил старшего бригады. Сейчас принесет. Кстати, вон он идет.
К машине приближался парняга, насвистывая веселый мотивчик. Он небрежно помахивал бумажным пакетом приличного размера, успевая разглядывать проходящих мимо женщин. Как только парень подошел, инспектор опустил со своей стороны стекло и что-то коротко сказал по-фински.
– Мое почтение славной службе наружки. Кроме хавчика, чем порадуют? – Печенкин бесцеремонно влез в разговор коллег. Инспектор, не обращая внимая, продолжал расспрашивать. Шпик говорил коротко, часто кивая головой. Парень обежал глазами сидевших изрек:
– Гуд бай! – и удалился. В машине зависла тишина.
– Коп родился! – не выдержал Спиногрызов. Майор, зыркнув на помощника, повернулся к Алексу:
– Инспектор, не томи. Что там?
– Там, ничего хорошего. Клиенты купили билеты на ночной поезд до Рованиеми. «Ауди» забирают с собой.
– Значит и мы едим в эту Рованиеми! Какие проблемы? – Печенкин внимательно слушал финна. Тот хмыкнул:
– Это не все. Мои люди осмотрели авто девушки и нашли ту коробку, о которой вы сообщали. Вскрыли ее и обнаружили …
– Ну, чего тянешь?
– Тампоны, господин майор. Обыкновенные женские тампоны. Не спрашивайте, из проверили. Кроме, скажем так, ваты внутри НИЧЕГО нет!
– Бляха муха! Полный писец! Влипли! – Спиногрызов шумно откинулся на спинку сидения. Печенкин молчал с лицом кирпичного цвета.
Пауза затянулась.
– В общем, так. Наблюдение с Колибри я снимаю. Операцию сворачиваем. Могу подвести вас в отель, – Алекс запустил мотор.
– Понятно. Хозяин – барин. Небольшая просьба, инспектор, купите нам с капитаном билеты на этот же поезд. Хорошо? – Печенкин выглядел кисло, как огурец после годового купания в соленом рассоле.
Быстров на минуту оторвался от размышлений, полюбовавшись лежащий внизу долине. Автомобиль, огибая сопку, катил по высшей точке скоростной дороги.
– Скоро Рованиеми, товарищ полковник, – нарушил молчание водитель.
– Отлично, – Быстров немного повернул голову назад,
– завидую лейтенанту, дрыхнет без задних ног!
– Молодой еще, – усмехнулся водитель,
– все просто. Поел, побегал, поспал. Безусловные рефлексы.
****
Ранний луч тихохонько просочился в щель между шторками и коснулся век Темы. Ресницы дрогнули, и он проснулся. Колеса мерно перестукивали, словно бухгалтер перекидывал костяшки на старинных счетах. Снегурка тихо сопела на измятой подушке рядом, и парень самодовольно улыбнулся.
– Балда! Чего скалишься? Соблазнил невинную девушку после обильного возлияния в ресторане, – не открывая глаз, с легкой хрипотцой прошептала Снегурка.
Поезд, придушенно зашипев, остановился на перроне. Спиногрызов посмотрел в запыленное окно.
– Рованиеми, – разбивая на слога прочитал он. Печенкин зло уставился на помощника.
– Шеф, приехали. Надо выходить, – мягко улыбнулся капитан. Майор звонко хлопнул по ляшкам:
– Приехали. До упора. Тупик. Граждане пассажиры, освободите вагоны. Поезд дальше не идет!
– Да, уж. Писец. И обыск ничего не дал, – печально вздохнул Спиногрызов.
– Хреновые с нас жулики получились. Остались мы, капитан, на бобах. Результатов «ноль». Денежки профукали. Пошли, нищенствовать, – Печенкин поднялся с кресла.
Тема прогулялся по вокзалу. Заглянул даже в цокольную часть, где оказались боксы камер хранения, да комнаты для гигиены.
– Скромненько, скромненько, но со вкусом. Напоминает почту в поселке городского типа уровня Урюпинска. Деревянные скамеечки, но зато чистенько. И, вообще, бедность не порок. Привыкли, мон шер, в столицах колбаситься, а простой народ вона как живет. Оторвались от корней, золотая молодёжь, – бурчал он себе под нос, выходя на привокзальную площадь.