– Может и ошибка. Раз приехали, надо проверить, – веско заключил санитар и, кивнув напарнику с носилками, прошел в мужской зал. Третий санитар переместился так, чтобы контролировать вход. Через несколько минут санитары вынесли на носилках Колибри.
– А, говорите, что все нормально! Сидишь в будке, не хрена не знаешь! Так и помрет кто не ровен час! – назидательно говорил старший санитар, протискиваясь мимо турникета.
– Первый, здесь Денди! Клиент поехал, – раздался голос агента в салоне «Баргузина».
– Понял тебя, Денди. Возвращайся. Вторая и третья «двойки»! Готовность «ноль». Карета пошла, – скомандовал в микрофон майор.
– Вторая готова! Третья – «ноль»! – тут же откликнулся эфир.
Печенкин удовлетворенно потер ладони. Все шло, как по нотам. Наступил заключительный этап операции.
– Командир, смотрите, – помощник тронул за локоть:
– Репей направляется в вокзал. В руках рюкзак. По виду не тяжелый.
– Какой репей? – дернулся Печенкин:
– Репей! Что раньше молчал! Быстро за ним свободную «пару».
– Шеф, свободных нет. Сейчас объект погрузят, освободятся и «двойка», и «тройка».
– Япона-матрена! – взвыл Печенкин:
– Как освободятся, сразу туда!
– Понял, шеф, сделаем. Ни куда он не денется, – оптимизма в голосе помощника было море разливанное. Печенкин поерзал в кресле.
«На кой сюда Репей приперся? Случайность или страхует Колибри?» – размышлял он, наблюдая на мониторе, как «эвакуаторы» запихивают носилки в «Скорую».
****
Репей в развалку вышагивал по залу ожидания, аккуратно высматривая Колибри. Множество людей фиксировала сетчатка «быка», не вызывая эмоций. Обойдя весь зал, он поднялся на второй этаж и увидел синюю ветровку за стеклом кафе.
Тема уныло жевал третий бутерброд, когда перед ним возник громила с колючим взглядом. От неожиданности студент поперхнулся.
– Опаньки, а вот и я. Не ожидал, Колибри. Поклон от Алекса. Посылочку тебе притаранил, – осклабился Репей.
– Какую посылочку? – через кашель выдавил Тема.
– Новогоднюю. В ней, яйцо. В яйце, иголка. А, иголка, смерть твоя, – заржал Репей:
– Ну и дубина ты! Алекс сказал, что все что нужно в рюкзаке. Шаг вправо, шаг влево, прыжок на месте, попытка к бегству! Замочим влет. И, не дури, как в прошлый раз. Ксиву давай! Что припух? Сомлел от радости? Паспорт гони, олух, некогда мне!
Тема, как под гипнозом, вытянул из кармана паспорт. Громила, мигом спрятал книжицу за пазуху.
– Бывай, хлопчик! Пароль запомни: «Как вы относитесь к экспрессионистам?» Отзыв: «В каждой голове свои тараканы». Смотри, не перепутай, шпиен! – он хлопнул ладонью по плечу:
– Не твои сто баксов на полу валяются?
Тема уронил взгляд под стол. Никаких баксов не было. Поднял глаза и обнаружил, что громила исчез.
Красный рюкзак лежал на столе.
«Что за хрень. Колибри, Алекс. Посылка. Облом с лютыми зенками. Розыгрыш ли? Не похоже. Надо проверить рюкзак. Может, что и проясниться. Но, если кто из приятелей прикололся – узнаю, рыло начищу», – в голове скакали взбесившиеся мысли.
Он беспокойно огляделся по сторонам. Разношерстный люд наполнял кафе. Каждый был занят своим делом и не обращал не малейшего внимания. Короткий разговор с лысым остался не замеченным. Не засекли контакт и, посланные «двойки» оперативников. Покинув кафе, Репей вышел через боковой вход и исчез за дверьми метро.
Забрав рюкзак, студент перешел за освободившийся столик в углу. Там, отгородившись собственным телом, он, вжикнув молнией, открыл верхний клапан. Толстенькая пачка 50-ти евровых банкнот, перетянутая цветной резинкой, слегка потрепанный загранпаспорт, железнодорожный билет, стальная, запаянная в пластик, коробочка. Тема взирал на содержимое, не решаясь прикасаться.
– Похоже, попал всерьез. Евриков прилично, – от волнения он шептал под нос. Обернувшись, оглядел кафе. Обстановка была рутинная. Посетителей заметно убавилось. Двое, торчали у витринной стойки, делая заказ. Еще один за дальним столиком что-то жевал с отрешенным видом.
– Эх, была не была, – он, трижды поплевав через левое плечо, взял в руки паспорт.
– Мать честная, это ж я, – левый угол второй страницы паспорта, занимала черно-белая фотография. Блеклый штамп московского ОВИРа придавал документу солидность и значимость. Чтобы буквы не плыли, Тема сморгнул пару раз:
– Опаньки. Фамилия не моя. Кличут Андреем. Какой я, в пим дырявый, Андрей. А, отчество-то, отчество, вообще, прикольное, Альфредович. Во, придумают. Язык вывихнешь!
Перелистав страницы, он продолжал бормотать:
– Смотри-ка, виз наштамповано немерено. Турция, Хорватия, Финляндия, Кипр, Франция, Германия, Польша. А, аусвайсу всего год. Путешественник, блин, неугомонный. Так, жэдэ билет на «Льва Толстого» до Хельсинки. В шкатулочке что? Ни одной щелочки. Запаяна наглухо. Внутри тишина, хоть затрясись. Может пустая, тогда в чем подвох? Загадка из трех букв. А, мне-то что теперь делать? Выбросить все и свалить? Точно. Делаю ноги. Погоди, погоди, а паспорт? Его же забрал амбал! В нем прописка общаговская. Найдут. Не спрыгнешь! Господи, вляпался в такое дерьмо. Кошмар!