Грот освещался десятком светлых ламп, свет которых падал на целые горы тюков самых разнообразных товаров. В углу стояла конторка с толстой книгой, в которой тщательно были записаны приход и расход товаров, с пометками: от кого он получен и кому продан.
— Вот все, что нам нужно! — произнес Холмс, забирая книгу. И, обратясь к Звягину, он сказал:
— Я сделал свое дело. Вот вам список лиц, замешанных в это дело. Их сто девяносто два человека из крупных, а мелких, вероятно, в десять раз больше…
Взяв в руки список, Звягин с нахмуренными бровями стал просматривать его.
— Тут люди с очень солидным положением, — произнес он растерянно. — Как с ними бороться…
Он прикусил язык и замолчал. Холмс насмешливо посмотрел на него.
— Корень зла надо искать вверху, в прогнившей среде бюрократии, за которых отвечают стрелочники, — произнес он. — Если вы серьезно хотите искоренить зло, то вас спасет лишь правильный, парламентарный государственный строй.
— Это уже не моя забота, — холодно проговорил Звягин.
— Но ведь тот факт, что в подобном деле участвуют такие лица, показывает на необходимость народного контроля, а не бюрократического, из среды которой вышли эти господа… — снова заметил Холмс.
— Я попросил бы не говорить этих вещей при нижних чинах! — резко перебил Звягин и добавил:
— Наше дело сделано. Караул расставлен, и мы можем идти.
Мы вышли и, сев на поезд, ожидавший около туннеля, велели везти себя назад.
С тех пор прошло несколько лет.
Следя за судебной хроникой, мы знали, что по этому делу, сильно измененному, были привлечены к ответственности очень многие, но пострадали лишь низшие служащие и несколько второстепенных служащих разных ведомств.
Первая и вторая Государственные Думы были распущены прежде, чем добрались до сибирских и манчжурских порядков, а третья Дума так завалилась законопроектами и так была занята благими пожеланиями, что ей было решительно не до Сибири.
Охотники на живых людей
Мы возвращались из Сибири в Европейскую Россию.
Водой мы не поехали.
Шерлок Холмс достаточно хорошо знал Японию и Индию, чтобы предпринять морской путь, и предпочитал еще раз прокатиться по Сибири для более подробного изучения этого края. Лето было в самом разгаре.
От Владивостока мы доехали по железной дороге до Хабаровска, затем на пароходе добрались до Благовещенска и там пересели на другой пароход, шедший на Сретенск.
Пассажиров было много, погода стояла поистине роскошная, и ехать было весело.
В первый же день все пассажиры перезнакомились между собою, и за обедом и завтраком разговор делался общим.
В этой стране золота, рыбы и пушного зверя разговор велся преимущественно об охоте, поисках золота и лове рыбы и всегда незаметно сворачивал на темы о различных разбоях и грабежах в этой области.
Каждый раз, когда мы садились за стол, кто-нибудь из едущих припоминал какой-нибудь ужасный случай, и вслед за ним рассказы лились без конца.
Близость каторги и единственного пути, по которому проходят беглые, сделало то, что сибиряки почти не боялись беглых каторжников и относились к ним чисто по-сибирски.
— Не тронь его, накорми, и он тебя не тронет! — сказал как-то один пассажир, крепкий, статный сибиряк, про которого мы знали, что его фамилия Киселев и что он занимается рыбным делом.
— Ну, не всегда! — ответил кто-то.
— Конечно! — согласился Киселев. — Но… от крупного каторжника можно скорее ждать благодарности, чем от мелкой шпанки. (Так называют мелких воришек.) Я сам убедился в этом!
— Это интересно! — сказал кто-то.
— И будет хорошо, если вы расскажете нам что-нибудь интересное! — подхватил другой.
— Что ж… я не отказываюсь! Случай действительно интересный, — произнес Киселев.
Он надавил сонетку[6] и приказал вошедшему лакею подать себе черного кофе и четвертинку хорошего коньяку.
Когда заказанное было принесено, он налил себе кофе, выпил рюмку коньяку и начал свой рассказ.
— Было это три года тому назад. У меня есть заимка под Николаевском-на-Амуре и находится она верстах в двух от города. На этой заимке есть дом, отдельная кухня, конюшни, погреба и вообще все хозяйственные постройки.
Одним словом, это маленькая усадьба.
Мои рыбные промыслы находятся недалеко от этой заимки, и я в сезон лова всегда живу на ней.
6
Сонетка — колокольчик для вызова прислуги, как правило приводившийся в действие шнурком.