— Тоже верно, — согласился Купер.
Они вылезли из машины, прошли вдоль забора и выбрали место, где вплотную к забору росли кусты. Купер аккуратно проделал дырку, и приятели проникли на территорию психиатрической лечебницы. Кусты за ними сомкнулись, скрыв дыру от нескромных взглядов снаружи.
— Как вы думаете, изначального Штирлица уже привезли?
— Наверняка, — ответил Штирлиц. — Насколько я помню, меня привезли в больницу еще засветло. А сейчас уже стемнело. В это время мы уже играли с Фюрерами в преферанс. Знатную расписали пулю. Я их обул на двадцать три марки! — похвастался он.
— Что ж, — вздохнул агент Купер, — надо стараться не наткнуться на господина штандартенфюрера.
— По-моему, в дурдоме нам этого можно не опасаться. Ну, примут еще за одного сумасшедшего Штирлица! У них Наполеонов и Бонапартов было штук двадцать, так почему бы не быть двум Штирлицам?
— И одному агенту Куперу, — добавил Купер.
Они проникли в здание лечебницы. В коридорах было сумрачно и тихо. Пахло лекарствами.
— Интересно, где у них лежит Кальтенбруннер? — шепотом спросил агент Купер.
— Сейчас поймаем кого-нибудь и спросим, — сказал Штирлиц и постучал в первую попавшуюся комнату. Из комнаты выглянул небритый мужик невысокого роста с длинными волосами, завязанными сзади в косичку.
— Ты кто? — строго спросил Штирлиц.
— Наполеон Бонапарт, император Франции, — заявил мужик и надел треуголку.
— Штирлиц, — представился русский разведчик. — Будем знакомы.
— Наслышан, — Бонапарт уважительно наклонил голову. — Я бы вас сделал в своей армии генералом! Немцы вас не ценят.
— Слушай, Бонапарт, не подскажешь, в какой палате лежит Кальтенбруннер?
— Кальтенбруннер? — Наполеон задумчиво поковырял в носу, а потом заложил руку за отворот пижамы. — В четырнадцатой!
— Спасибо, Бонапарт, — Штирлиц и Купер пошли по коридору, рассматривая номерочки на дверях. Император Франции долго смотрел им вслед, затем вернулся в свою палату, где на кроватях храпели еще три Бонапарта, и сел к круглому зеркалу, стоящему на столе.
— Черт побери, — сказал он своему отражению. — Кто я такой? Какой-то Наполеон! Хочу быть Штирлицем!
Император взял ножницы, отрезал свою косичку и показал зеркалу язык. Затем начал будить своих соседей по палате и кричать:
— Я — Штирлиц!
Один за другим Бонапарты просыпались и с завистью смотрели на своего коллегу, который выбился в Штирлицы.
— А нам можно? — робко спросил один.
— Почему нет? — удивился новоявленный Штирлиц. — Чем больше Штирлицев, тем лучше. Надо и другим Бонапартам сказать, пусть Штирлицами становятся! В футбол будем играть!
Наконец, Штирлиц и агент Купер остановились около четырнадцатой палаты.
— Здесь, — сказал Штирлиц.
— Как будем действовать? — спросил Купер. — Он ведь, наверно, не один живет? Перебудим тут психов, шум поднимется…
Вдруг из тринадцатой палаты, которая располагалась рядом, вышел Фюрер. Вышел и остолбенел. Он только что играл со Штирлицем в преферанс в своей палате, и вдруг Штирлиц стоит в коридоре!
«Это колдовство!» — подумал Фюрер с суеверным восторгом и заглянул назад, в палату. Штирлиц сидел за столом и старательно играл мизер. Фюрер обернулся. Штирлиц стоял в коридоре напротив двери Кальтенбруннера.
«Раздвоился! — решил Фюрер. — Колдовство!»
— Эй, Фюрер, — позвал Штирлиц. — Будь другом, вызови к коридор Кальтенбруннера.
— Штирлиц, — с почтением произнес Фюрер. — Я с господином Кальтенбруннером в ссоре. Этот гад украл у меня французский порнографический журнал, а в нем были такие интересные фотографии. Знаешь ли, на одной там была блондинка в черных ажурных чулочках…
— Это, конечно, интересно, — прервал его Штирлиц. — Вызови этого гада, а мы у него отберем твой журнал.
— Правда? — недоверчиво спросил Фюрер. — Доктор Швацц тоже обещал вернуть мне журнал, а не вернул.
— Швацц? — удивился агент Купер.
Штирлиц хлопнул себя по лбу.
— Вспомнил, почему мне была знакома физиономия вашего профессора Швацца! Он один в один похож на доктора из этой лечебницы!
— Наверно, — предположил агент Купер, — наш профессор — это потомок местного Швацца.
— Вполне вероятно. Слушай, Фюрер, я тебя когда-нибудь обманывал?
— Нет, — помотал головой Фюрер.
— Тогда вызывай! Журнал будет твой!
— Ладно, — сказал Фюрер и взялся за ручку четырнадцатого номера.
— Только тихо, соседей не разбуди, — предупредил Штирлиц.