В углу, где стояли переодетые разведчики, послышался ропот возмущения и недовольства, даже Штирлиц нахмурил брови, но сдержал себя и не полез за кастетом.
Гитлер понял, что переусердствовал и попытался исправить создавшуюся ситуацию:
- Прошу прощения, - пролепетал он, - я хотел сказать "врагов нацизма и Рейха".
Наконец очередь дошла до сантехников. Увидев их, Гитлер был взбешен до крайности, не помог даже его любимый адъютант:
- До каких пор в моем бункере будет вонять городскими помоями? Твари! Твари и разгильдяи! - орал глава Третьего Рейха!
Его прервал Штирлиц:
- Мой фюрер, позвольте попросить вас передать этих подонков в мое распоряжение, я научу их ремонтировать не только японские унитазы!
- Если это не повредит нашей канализации...
- Смею уверить вас, что хуже вонять не будет! прокричал Штирлиц и вытянулся по стойке "смирно".
- Я доверяю вам, мой друг, - спокойно сказал Гитлер и нежно, по отечески, похлопал Штирлица по щеке.
ГЛАВА 8. СКАНДАЛ В ЖКУ
В Берлинском жилищно-коммунальном управлении Ди Штиллештрасского района был переполох. В управление нагрянул штандартенфюрер CC фон Штирлиц. C собою он привез роту эсэсовцев и, скованных наручниками, провинившихся сантехников. Начальник управления Барбара Крайн была не на шутку напугана: Штирлиц зверствовал как мог, его ярости не было предела.
- Вонючие фашистские свиньи, - орал он. - В бункере из-за вашей безалаберности скоро придется ходить в противогазах. Я вас научу чистить сортиры...
- Но, господин Штирлиц... - пыталась оправдываться Барбара Крайн, от которой несло конским навозом.
- Молчать! - перебил ее Штирлиц. - Ты, девочка, видно не понимаешь, c кем имеешь дело?! - и Штирлиц, как бы подкрепляя свои слова конкретными действиями, принялся избивать несчастных сантехников.
Прошел час. Штирлиц устал и решил отдохнуть.
- Барбара, принесите мне кофе.
- Кофе нет, но есть отличный грузинский чай! Фрау Анхен привезла нам c фронта отличный чай!
Штирлиц подумал, что он уже когда-то слышал это имя. Память разведчика была на пределе. Но он не стал поддаваться первым чувствам и деликатно спросил:
- Послушайте, как вас там... Барбара, а какое настоящее имя этой Анхен? Может Катя Козлова?
- Простите, господин штандартенфюрер, не могу знать! прочеканила Барбара. - Она у нас работает недавно. Но, впрочем, она скоро появится и, думаю, вы сами у нее спросите.
Штирлиц лениво взглянул на Барбару, опустил свой суровый взгляд на ее прелестные ножки и по-русски сказал:
- Изнасиловать бы тебя, крошка, но под двести семнадцатую можно залететь.
- Простите, я не понимаю! - промычала, испуганная Барбара, прекрасно поняв Штирлица.
- Тем хуже для тебя!
Штирлиц решил подождать, тем более времени у него было предостаточно, так как сантехники еще не очухались, да и сам он устал и решил поспать.
- Барбара, разбудите меня когда появится ваша Анхен, она меня очень интересует... - зевая пробубнил Штирлиц и уснул.
А была весна и за окном управления стояла рота эсэсовцев...
Штирлиц проснулся и увидел глаза - это были глаза любимой Катюши.
- Любовь моя! - прошептала она.
- Солнце мое! - прошептал Штирлиц.
- Как я долго тебя не видела!
- Наверное, целую вечность!
- Любимый мой, люби меня! Я принадлежу только тебе!
И Штирлиц забыл все: и толстую свинью Бормана, и новое секретное задание Центра, и придурка Геббельса, и Барбару Крайн, подслушивающую под дверью.
"На каком это они языке трепятся?" - подумала Барбара.
"Что это за тварь там подслушивает под дверью?" - подумал Штирлиц и выстрелил в дверь: пуля прошла насквозь и угодила в нежное, молодое, нацистское сердце Барбары, которая успела прошептать:
- На русском! - и скончалась в предсмертных судорогах.
- Не обращай внимания! - сказал Штирлиц, целуя Катюшу. - И легендарные разведчики отдали себя в чары волшебной любви...
ГЛАВА 9. НА ГРАНИ ПРОВАЛА
Йозеф Геббельс пришел к Бранденбургским воротам в назначенный день, ровно в 17.00. Прошло полчаса. Марта не появлялась.
"Шо це такэ?! Письмо написано человеком, который, чувствуется, не обманывает!" - думал он, вспоминая все хвалебные в свой адрес слова и эпитеты.
И только через час он увидел направляющуюся к нему девушку.
"Ничего!" - подумал Геббельс, глядя на Марту.
"Ну, и придурок!" - подумала Мария Сукина, глядя на великого доктора Германии, а вслух сказала: