ГЛАВА 5
Около недели лейтенант Помордайский искал Штирлица. Вилла у Фиделя была большая, а где живет Штирлиц, лейтенант не знал. Однажды он, голодный, заросший и злой на пакостные изобретения Бормана, шел по коридору в поисках жертвы для мордобития. Из одной из дверей выглядывала личность, спокойно поедавшая тушенку из огромной банки. Помордайский не мог догадаться, что это и есть Штирлиц. Неизвестно, чего ему больше хотелось: тушенки, дать в морду или получить в морду, но Помордайский с яростным воплем "Ненавижу!" бросился на Штирлица. Штирлиц видел за свою жизнь много нахалов и вовремя успел среагировать. Охающий от удара головой об рацию обиженный лейтенант сидел в углу кабинета Штирлица, а тот спокойно открывал следующую банку тушенки, ожидая объяснений. Помордайский стойко отказался давать показания. Штирлиц пытался применять различные пытки, но НКВД-шник попался на редкость стойкий. Тогда Штирлиц решил применить новую пытку: кормление тушенкой. Изголодавшийся лейтенант без каких-либо проблем съел первые одиннадцать банок. Двенадцатая прошла через силу. Когда Штирлиц начал открывать тринадцатую, Помордайский завопил о помощи.
- Здесь тебе никто не поможет, - пообещал Штирлиц. - Если Штирлиц кого-то пытает, значит, ему это жизненно необходимо.
- Так Вы Штирлиц?! - обрадовался Помордайский, ощущая некоторые позывы в нижней части своего тела. Съеденные двенадцать банок тушенки давали о себе знать.
- Да, - гордо сказал Штирлиц, довольный, что его все знают.
- Тогда развязывайте меня скорее! Я к вам из Центра! - Помордайский скорчился и стал дергаться. Позывы стали еще нестерпимей.
Штирлиц еле-еле успел его развязать. Помордайский вскочил со стула и, на ходу расстегивая штаны, помчался искать ватерклозет. К счастью, ватерклозет и Штирлиц были соседями. Штирлиц взял для самообороны вилку и встал около ватерклозета, чтобы Помордайский не вздумал удрать. Тот удирать и не собирался: он нашел Штирлица и больше ему не было ничего нужно.
- А зачем ты ко мне из Центра, - спросил Штирлиц.
- Щас, выйду, скажу, - сказал глухо, как из бочки, Помордайский.
Штирлиц начал сосредоточенно ковырять вилкой в банке тушенки. В отличие от всяких лейтенантов НКВД он мог съесть неограниченное количество тушенки и других продуктов, чем он постоянно и занимался.
Из ватерклозета появился облегченный Помордайский, счастливо улыбающийся и на ходу застегивающий штаны. Штирлиц продолжал глубокомысленно ковырять несчастную тушенку, изображение президента выглядело настороженно; Штирлиц тоже не разделял радость Помордайского. Неожиданно Штирлиц чертыхнулся и выплюнул случайно попавшую в тушенку лимонку. Помордайский проводил взглядом укатившуюся под лестницу гранату, удовлетворенно прослушал последовавший звук взрыва и отряхнул с фуражки откуда ни возьмись посыпавшуюся побелку. Из-под упавшей лестницы вылез обштукатуренный Борман.
- Ну чего вы деретесь? - плаксивым голосом сказал он, вытряхивая из единственного сапога части мрамора от лестницы. - Человек полез поспать под лестницу, а ему - по голове... Вот все вы такие...
Штирлиц смотрел на него совершенно равнодушно. Помордайский радостно скалил кривые черные зубы. Увидев такую наглость, Борман достал из кармана бутылку с зажигательной жидкостью и с криком "Вот тебе!" бросил в лейтенанта. Пока лейтенант соображал, что это такое к нему прилетело, бутылка издала противное шипение и очень сильно грохнула. Когда дым рассеялся, оскорбленный вырыванием из рук банки с тушенкой Штирлиц обнаружил вместо Помордайского дырку с кусочком ясного неба и ботинки военного образца.
"По делам ушел, наверное", - подумал русский разведчик. - "Но где моя тушенка?"
Около минуты он стоял в задумчивости. Но из этого состояния его вывела та самая банка. "Ее-то как раз и не хватало...", - задумчиво зашевелились мозги бедного разведчика. Банка была пуста. Штирлиц на всякий случай поковырял в ней вилкой, но тушенка почему-то не появилась.
Он оскорбленно принялся открывать следующую банку, так и не узнав, каких гадостей ему хотел наговорить Помордайский.
Примерно в середине августа Шелленберг лично обошел плантации конопли и велел "снимать урожай". Что он имел в виду под урожаем, никто не догадался, кроме, конечно же, Штирлица. Штирлиц не любил торопить события. Он спокойно ел тушенку и ждал, что придумает бывший шеф контрразведки для переправки наркотиков в США. "Урожай" скосили и начали перерабатывать. Жизнь всех на вилле превратилась в кошмар. Круглые сутки по вилле сновали негры, пришедшие из лаборатории по переработке конопли за инструкциями. Мюллер, который очень боялся негров, потребовал, чтобы его песочницу перенесли в безопасное место. Где-то через неделю из конопли получилось что-то, что никто не видел, но что Шелленберг тщательно охранял. Поздно ночью он сидел около склада и останавливал всякого, кто пытался пройти мимо. От таких окриков Айсман, так и не привыкший к кубинским неудобствам, очень страдал и у него, естественно, пропадала всякая охота идти дальше, к ближайшим кустам.
Штирлиц понимал, что ему необходимо пробраться на склад и посмотреть, что там такое, но найти способ для этого мог только разве сам великий пакостник Борман.
- Айсман, прекратите шляться по ночам мимо моего склада, - сказал однажды очень обиженный Шелленберг. - Я постоянно путаю вас с грабителями и могу в вас выстрелить.
- Попробуй только, выстрели, - сказал Айсман, сверкая единственным глазом.
- Айсман, вы идиот, - сказал подошедший Мюллер. - Когда Шелленберг вас окликает, надо не материться и не бросать тяжелые предметы, а надо закричать каким-нибудь зверем: кошкой там, собакой...