— Так что ты думаешь? — Виктория прервала меня. — Она подделала эти фотографии? Но зачем ей это потребовалось?
— Подготовка. С помощью компьютерной графики не так уж сложно поменять себя на Софию на старой фотографии с Жераром. Они, наверное, были похожи, иначе у нее не выгорело бы.
Виктория фыркнула.
— Что не выгорело, Чарли?
— Убить Софию и выдать за себя. Вот почему она удушила Софию мешком. Кожа поменяла цвет, лицо раздулось, различия во внешности затушевались. Катрина подделала не только картину Пикассо, но и свою смерть.
Виктория отпрянула от меня, крепко закрыла глаза, словно унюхала что-то неприятное.
— Но в полиции не дураки. Они проверят зубную формулу, и все такое.
— Не обязательно. К записям дантистов обращаются в последнюю очередь. В реальной жизни не все делается по науке, пусть нас в этом и убеждают. Первым делом они будут исходить из чего-то более очевидного.
— Например?
— Удостоверения личности, найденного на месте преступления. Или изучат вещи в сумочке.
— То есть Катрина могла это спланировать?
— Да. Но это не все. Требовался еще человек, который знал ее и мог опознать.
— Тогда у тебя нет никаких шансов.
— Это мы еще поглядим. — Я погрозил ей пальцем. — К кому они обратились бы прежде всего?
— Полагаю, к мужу. Но Жерар в тюрьме.
— И что? Он по-прежнему ближайший родственник Катрины. И, если он в курсе, то ему достаточно сказать: «Это она». Полиция наверняка не станет копать дальше, если учесть, что настоящая жертва — иностранка, работавшая за хлеб и крышу над головой в книжном магазинчике в центре Парижа. Большинство работников «Парижских огней» — перекати-поле. А Софии было лет пятьдесят. Одинокая женщина. Может быть, на родине у нее никого и не осталось. В любом случае пройдет много месяцев, прежде чем кто-то из родственников или знакомых поднимет тревогу.
— Выглядит все довольно дерзко…
— Еще бы! Но почему бы таким же образом не обеспечить себе и алиби?
— Алиби обоим? — переспросила Виктория.
— Конечно. Жерар отправился в тюрьму, рассказав всем, кому только можно, что грандиозный план по похищению «Гитариста» остался нереализованным. А вскоре Катрина погибает от рук человека, который пытался добраться до планов Жерара. И они чисты, как ангелы.
— Все это напоминает дымовую завесу.
— Сначала они создали впечатление, что кражи, которую они совершили, не было вовсе. Потом приняли меры к тому, чтобы выйти из игры, и им оставалось только дождаться, пока Жерар отсидит в тюрьме, чтобы забрать Пикассо, продать за кругленькую сумму и начать новую жизнь совсем в другом месте.
— Но подожди, ведь картина находилась в хранилище банка. Если все будут знать, что Катрина мертва, она же не сможет забрать «Гитариста».
— Я думал об этом. Но потом задался вопросом: кому она завещала свое состояние?
Виктория вздохнула.
— Если твоя версия соответствует действительности, то мужу.
— Именно. Прямиком из тюрьмы Жерар идет в банк и в полном соответствии с законом забирает картину.
Виктория откинулась на спинку потемневшей от времени каменной скамьи, покачала головой, словно разгоняя сомнения, которые еще туманили мозг. Но вроде бы не добилась успеха.
— Если все, что ты говоришь, верно…
— Должно быть верно, — вставил я.
— Тогда как ты объяснишь, что карточка с магнитной полосой от банковской ячейки Катрины оказалась за фотографией в рамке? Я бы не оставила ее валяться в квартире.
— Она не валялась. Ее спрятали.
— Не очень-то надежно.
— Это только кажется. Дело в том, что искал эту магнитную карточку вор, которому очень хотелось ее найти.
— Не знаю. Мне представляется, что Катрине следовало держать карточку при себе. Я хочу сказать, что, инсценировав свою смерть, она потеряла доступ в квартиру.
— Скорее всего, они с Жераром полагали, что квартира — самое безопасное место, потому что вряд ли кто туда зашел бы до его освобождения.
Виктория сложила руки на груди.
— Почему они сразу не продали Пикассо?
— А риск утечки? А возможный доносчик? Нет, они хотели максимально обезопасить себя. Утечку можно было допустить после того, как Жерар выйдет на свободу и продаст картину, но не раньше.
Виктория встала, направилась к кромке воды. Посмотрела вслед барже, словно та являла собой некий секретный ответ на ее вопросы. Я понимал, что воспринять мой рассказ не так-то просто, но это не означало, что Жерар и Катрина не сделали всего того, о чем только что услышала Виктория. И потом: у меня ушло несколько дней, чтобы разложилось все по полочкам.