— Забудь! — Она вскинула руку, отвернулась. — Не знаю, почему я задала этот вопрос. Хотела спросить совсем о другом.
Я положил руку ей на колено.
— Она не в моем вкусе.
— Она именно в твоем вкусе.
Я улыбнулся, покачал головой.
— Ничего такого не было.
— Ладно.
— Это правда. Ты мне веришь?
— Раз ты так говоришь. Действительно, я не знаю, почему задала этот вопрос.
— Ты задала, а я ответил. Что-нибудь еще?
Виктория расправила плечи, вздохнула, убрала с лица несколько непослушных прядок, заправила за ухо.
— Мы не коснулись одного момента. Пьер говорил, что его клиент — мужчина. Но, если звонок поступил из квартиры Катрины, этот мужчина не мог быть Жераром.
Я пожевал нижнюю губу.
— Ты права.
— Тогда кто?
— Если на то пошло, кто угодно. Но коли ты хочешь знать мое мнение, я бы поставил на Бруно.
— Правда?
— Он бывал в квартире Катрины и, возможно, спал с ней — он, во всяком случае, это утверждал. Я думаю, в квартиру он попал именно потому, что она хотела, чтобы Пьеру позвонил мужчина.
— Чтобы запутать Пьера?
— Ввести еще один уровень защиты. Опять же, проясняется, почему Бруно хотел украсть картину с изображением Монмартра. Во-первых, он узнал, что картина ценная, во-вторых, понял, что Катрина не возражает против кражи.
— Что ж, тут все сходится.
— И я так думаю. — Я отпил кофе.
— Это Бруно сказал Катрине, где ты живешь? Или Пьер? Кто-то ведь сказал, иначе она бы не узнала, где убить бедную Софию.
Я поднял глаза к потолку, обдумывая вопрос.
— Не тот и не другой. Как раз с этим я еще не определился. Точно не знаю. Но, думаю, не Бруно. Раньше он меня не знал и, конечно же, понятия не имел, что я — тот самый вор, которого через Пьера наняла Катрина. И не Пьер. Такого недоверия он не заслуживает. Плюс он не знал, где я живу.
— Тогда кто?
— Я до сих пор рассматриваю две возможности. Первая — после разговора с Пьером Катрина приглядывала за квартирой, чтобы знать, кто в нее вломится. Если бы увидела меня, то потом могла бы выследить, где я живу.
— Но ты не пошел домой. Ты отправился в книжный магазин, потом — на поиски Бруно. А когда вернулся домой, тебя там уже ждал труп.
Я нахмурился.
— Это точно.
— А вторая возможность?
— Пейдж, — поморщившись, ответил я.
— Слава богу.
— Не понял?
— Мне не понравилась ее реакция в кафе. Я подумала, что рыльце у нее все-таки в пуху.
— Она, насколько я помню, единственный человек, кому я давал свой адрес. Когда она организовывала встречу с читателями, я записал его на бумажке, чтобы она в случае необходимости могла связаться со мной.
— Это все улики против нее?
— Не считая поведения Пейдж и Бруно. Создавалось ощущение, что совесть у них нечиста.
— То есть ты опираешься на интуицию.
Я нацелил на нее указательный палец и согнул большой, изобразив пистолет.
— Ты попала в десятку.
— Хотя значения это не имеет.
— Ничего не меняет — это точно. Власти сосредоточатся на том, чтобы предъявить обвинение Жерару и Катрине.
— Думаешь, у них получится?
— Учитывая, что в деле участвует Фармер, шансы очень высоки. Возможно, он даже добьется чистосердечного признания.
Виктория кивнула, посмотрела в чашку с остатками кофе.
— Я надеюсь, кто-нибудь свяжется с семьей бедной Софии.
— Хотя бы постараются найти ее родственников.
— Слушай, — Виктория вскинула брови, — а что будет с Франческой и ее бандой из книжного магазина? Как я понимаю, их арестуют?
— Это вряд ли.
— Что ты такое говоришь?
— Возможно, с ними побеседуют. Приватно, знаешь ли. Фармер вполне с этим справится. А может, Центр Помпиду оставит все как есть.
— Почему?
— Кражи произведений искусства — серьезный международный бизнес, Вик. Люди думают, что это прежде всего материал для киносценариев, но они ошибаются. В конце концов риск не так уж велик по сравнению с торговлей оружием или наркотиками, а если ты украдешь нужную картину, денег можно выручить очень много.
— И что?
— А то, что Франческа попытается продать кому-то украденную картину. Не исключаю, что покупатель уже есть, а Центру Помпиду все равно, сколько этот человек выложит за подделку. Они выждут шесть месяцев, а потом выпустят пресс-релиз и сообщат, что в зале Пикассо согласно договору со страховой компанией проведена плановая экспертная проверка, которая установила подлинность всех вывешенных там картин. Тот, кто заплатил деньги Франческе, конечно же, всполошится, проведет экспертизу и вряд ли обрадуется, когда выяснится, что ему всучили подделку.
Виктория насупилась.
— Но, если такое случится, этот человек попытается разобраться с Франческой. Мне представляется, это несправедливо.
— Согласен, но и она не тянет на среднестатистическую пенсионерку. Кроме того, она говорила мне, что отправится на Кубу, если с кражей все выгорит.
— Как и Фолкс. Ты шутишь, так?
— Вот те крест.
Виктория коснулась моей руки.
— Слушай, ты же поставил на картину следящее устройство. Может, власти смогут узнать, кто ее купит.
— Нет! — Я покачал головой. — Думаю, диапазон действия «маячка» ограничен и по расстоянию, и по времени. Кроме того, Франческе достанет ума, чтобы осмотреть картину со всех сторон, как только появится возможность. Обнаружить «маячок» несложно, к тому же у нее наверняка возникли подозрения из-за того, что я не вернулся в микроавтобус.
— Гм-м… У тебя на все есть ответ.
— За исключением одного — куда лететь? У тебя есть идеи?
Виктория оглядела мои чемоданы.
— Как насчет…
В ее сумочке зазвонил мобильник. Она его достала, насупилась, увидев на дисплее незнакомый номер. Она ответила на звонок, вздохнула, передала трубку мне.
— Чарли, — услышал я осипший голос Пьера. — Ты собирался улететь, не попрощавшись?
Я оглянулся по сторонам, чтобы убедиться, что нас не подслушивают.
— У меня не было времени, Пьер. Как ты себя чувствуешь?
— Они говорят, я буду жить.
— Это уже что-то.
Пьер сделал попытку рассмеяться.
— Я хотел поблагодарить тебя. Ты был прав… не стоило нам за это браться.
— Я понимал, на что иду. — Я встал, вновь огляделся. Не заметил никаких подозрительных личностей, исчезли даже полицейские, которые сопровождали нас в аэропорт на патрульном автомобиле. — Тебе передали посылку, которую я отправил в больницу?
— Поэтому и звоню. В этом не было необходимости.
— Я не считал возможным оставить их у себя. Выглядело как-то нехорошо.
— Может быть, я прилечу к тебе в гости. Кто знает?
— Тебя тоже высылают? — Я вновь сел.
— Нет. Я могу принести им пользу. Господину Фармеру — уж точно.
— Он за тебя возьмется, как только ты выпишешься из больницы.
— Он уже взялся. — Пьер откашлялся. — «Гитарист» — не единственное произведение искусства, которое украли Жерар и Катрина.
— Неужели?
— Ты знаешь, где она работала?
— Как я слышал, в хранилище.
— Вчера они проверили экспонаты, с которыми она имела дело, и выяснили, что исчезли три эскиза Пикассо.
— Исчезли?
— Заменены на подделки. Ты их не видел?
— Нет, — ответил я и присвистнул. — А хотелось бы. Но, послушай, Пьер, нам бы лучше закончить. Я боюсь, что моя подруга пришлет мне счет за телефонные разговоры.
— Ха-ха. Счастливого пути, Чарли.
— Поправляйся.
Я закончил разговор, прижал мобильник к губам, думая о том, что хотел сказать мне Пьер, и сидел так, пока Виктория не протянула за мобильником руку.
— Какую посылку?
— Прости?
— Ты спросил Пьера, получил ли он посылку, которую ты ему отправил.
— Ах, это! — Я избегал ее взгляда. — Я вернул ему пять тысяч евро из тех десяти, что Катрина заплатила нам.
— Ты шутишь.
— Нет. Именно так я и поступил.