Насчет прозвища, так они не отличались особой литературностью, особенно если вспомнить «Чмо». У меня, скажем, прозвище было «Живот» – за способность сожрать все шоколадные конфеты (лучшее угощение для только призванного солдата) из общего угощения в кратчайшие сроки.
Эдик Чудаев, «Чудо», пацан с Лабинска Краснодарского края. Отличный, душевный и задумчивый человек. У него был тогда отец-инвалид и любимая девушка, что тоже было для меня открытием. Девушка приезжала к нему на Присягу. В самой учебке он ездил в отпуск на свадьбу, правда дали ему всего 5 дней вместо положенных десяти, но жениться как я понимаю он успел. К сожалению, следующий отпуск у него получился в связи со смертью отца, в части его уже не было и весть пошла за ним в часть, куда он только что был направлен. Где ты, «Чудо»? Не смог тебя я больше найти, хотя адрес в запиской книжке сохранился…
Каждый раз, перечитывая известное произведение Ремарка «На западном фронте без перемен», я вспоминал как мы втроем, совершенно как описанные классиком немецкой литературы герои первой мировой войны, совместно за неспешным разговором проводили время в полевых условных уборных. Особенно ценилось наличие табачного дыма в этом процессе. По меткому выражению Чирича: «Сранье с куреньем – как чай с вареньем!» Где такое еще можно представить?
К нашей дружной троице пытался присоединиться по прибытие во взвод Витёк Аксенов или «Аксён» с Калуги. Он был простоватый, но добродушный пацан, с улыбкой и готовностью всем помочь. Поначалу мы не принимали его в свое общество, но со временем, узнав его получше, уже были вместе. Другое дело, что к тому моменту он стал уважаемым почтальоном и завел дружбу с половиной взвода минимум. Было от него позже пара писем, я высылал ему фотки, но не общаться по телефону, ни увидеться больше не пришлось.
Вот так складывалась наша дружба – сначала двое, потом трое, потом четверо. Четверка так и осталась, но стали появляться и другие группы, уже скорее по интересам. По этим самым интересам, из-за желания заняться спортом-физкультурой и футбольной мании сложилась следующая наша тройка. Я, Вадим «Гусь» Устинов и Валера Романив (вот у него прозвища никакого не было).
Вадик с Краснодара был наверное самый близкий мне по духу человек, мы понимали друг друга и без слов. Он был чем-то похож на меня, такой же ростом, примерно такой же по комплекции. Чуть лучше меня на турнике и примерно такой же в прочем. Общались отлично, помогали друг другу чем могли. Одному из первых ему я позвонил по возвращении домой, но встретиться смогли только спустя примерно те же 25 лет, по пути с Анапы, на вокзале Краснодара выпили шампанского, поговорили с полчаса. Трудно возвращаться к прошедшему, но спасибо его товарищу в «Одноклассниках», благодаря которому мы обнаружились. Нет тут ничего такого, можно дружить и на расстоянии, не встречаясь длительное время, он для меня навсегда друг.
Валера Романив, призванный из неведомого мне хутора Дрогобычского района Львовской области, как уехал в войска, так от него ни слуху, ни духу. Только записанный его рукой гимн вольной Украины и состав первенства по футболу с прикольном названием команды «Закарпаття». С ним разговоры шли за футбол, за независимую Украину (он был уверен, а я уверен в обратном), ну и совместные занятия спортом, в чем он нас с Гусем превосходил многократно.
С друзьями, пожалуй, все. Из прочих личностей хорошо запомнился Вовка Чирич, одессит 22 лет, как я уже говорил попавший в войска по причине скрытия от чего-то более существенного, с его слов от наркоты, но я не исключаю и прочего. Наиболее памятное событие с ним это первая проверка на турнике.
Чирич, имевший округлый вид настоящего одессита и явное брюшко, сделал на турнике «солнце», чем всех привел в недоумение, а соскочив сказал, что дело в технике и отсутствие боязни. Вот он ничего и не боялся за все время. На моей памяти испугался он один раз – когда на «губе» в Архангельске я ему выдавал сигареты из стола начгуба и захлопнулась дверь. Ситуацию тогда спас караульный Муса Муйдинов, получивший после этого престижную должность «конвойного», а Чирич реально обалдел от привидевшегося ему «дизеля» или еще чего-то в том же роде. Мне было «пофиг», какая-то лихость в то время меня преследовала, хорошо что без особых последствий.
Уже по прошествии месяца или больше в нашу роту добавили команду из Краснодара – я так понимаю по близости месторасположения. К нам во взвод попали сразу трое – Зоткин Сергей, Плохой и Иванов Павел. Все очень хорошие ребята, все же почти земляки – отец у меня с Краснодарской станицы и я там много времени проводил (станица Копанская Ейского района – практически напротив Керчи – через перешеек).