Паша был высокого роста – порядком выше меня и самый высокий как минимум в нашем взводе, получил потом звание младшего сержанта, не помню точно, но кажется его оставили в части замкомвзводом. Плохой занимался модным в те годы экстрасенсорным лечением, разок пробовал, но так и не понял воздействия. Серега Зоткин был наиболее простецким в этой кубанской компании последнего пополнения взвода, пару раз я отводил душу в разговорах с ним, когда что-то накатывало. Он умел слушать.
Еще было два существенных, я бы даже сказал определяющих для нашего взвода персонажа – Фела (Феликс) Хохоев и Георгий Лагазашвили. Осетин и грузин из Владикавказа, где в то время было очень неспокойно, как и в целом нельзя было назвать ровными отношения грузин с осетинами. Они были земляками и друзьями, чего я понять не мог, как позже не мог понять признания земляками айзеров и армян.
В общем оба этих типа уже были в части к моменту нашего с Пашей прибытия и уже успели пристроить для личных нужд ростовчанина. Их попытки давления на нас вместе и по отдельности к результату не привели, так или иначе мы от них отбились, но попытки наездов продолжались все полгода, правда без особых результатов.
Если не считать результатом то, что Фелу так и не отпустили на кухню жарить рыбу, к чему он несомненно имел склонность и все возможности с учетом специальности повара 4 разряда, но по причине половины всех неуставных разборок, заваривавшихся по его инициативе, отправился он дослуживать куда-то в среднюю Азию.
Лагазашвили же вместе с Чиричем был откомандирован по итоговым показателям на аэродром в Амдерму-2, где нужного перевоспитания также не получилось, чему я был свидетелем, застав их обеих в соседних одиночных камерах при приеме караула на Архангельской гауптвахте зимой 1991-1992 г.г.
Практически все напряжение во взводе исходило от этой парочки. Пройти мимо спокойно, без какой-либо до…бки с их стороны было нереально, хотя ничего особенного они и не делали. Такое ощущение, что цель их существования была – доставить всем другим какие-то пакости. Сегодня я готов оценить их роль «щуки в реке», но в то время я их тихо ненавидел и старался не пересекаться, что было затруднительно. Однако, за исключением первых эмоциональных стычек с позированием в боксерских стойках напротив Лагазашвили, что случалось пару раз, реальных боевых действий я вспомнить не могу.
Пару недель, получив откуда-то свежую информацию, они допытывались у всех: «Кто ты по жизни?» В то время я не понимал, что речь идет об обычном вульгарном блатном жаргоне, но в запросе чувствовалось какое-то оскорбительное отношение и все, не исключая мня, старались уклониться от прямого ответа, не вступая в разговор. Максимум, что они смогли от добиться от меня, был ответ: «Футболист», что не укладывалось в парадигму и опрос начинался заново с тем же нулевым результатом.
Отдельные попытки занести «блатняк» в часть я расшифровал много позже, да и то, к счастью, изучая литературные произведения. Нас пытались заставить сидеть на корточках, причем делали это сержанты при разболтанности построения. Я противился этому, заявив, что у меня больное колено – мениск, и я не могу приседать. Это было не совсем правдой, но и не полностью выдумкой, так что избежать такого неудобного и обидного положения мне удавалось.
Сержанты, иной раз пытались внести разнообразие в нашу жизнь, вопрошая ночью: «Духи-и-и-и???», на что мы должны были по их мнению отвечать: «Мы-ы-ы-ы!!!», но тут как раз Фела с Георгием провели воспитательную работу и дальнейшие попытки отслуживших по девять месяцев сержантов почувствовать себя дедами было пресечено, так сказать, на корню. Хотя возражения в плане: «А кто же мы есть?» и были оправданны, вот только отвечать так имело смысл иного срока старослужащим и в иной обстановке. Так что все правильно сделали, по наитию прекратив этот цирк в самом начале.
Было несколько полевых выходов под известным девизом «Никто не хотел умирать». Перед самым первым действительно было тревожно – выдержу ли, хотя понимал, что уж я-то обязан быть впереди или как минимум в середине. Собственно, так и произошло. Бегали на море, что всех поначалу обрадовало, но потом выяснилось, что предстоит марш-бросок на побережье Азовского моря, до которого было несколько десятков километров. Устали сильно, но самое сложное было обойтись без воды – фляжки опустели на полпути, добежали до какого-то озера, пить хочется, а нельзя. Целью похода была возвышенность со следами окопов и огневых точек. Нашли там каску в Великой отечественной и кучу осколков – все доставили в музей. Судя по сохранившимся окопам, осколкам и отсутствию растительности там были очень тяжелые бои. Подобных походов было немного, готовили точно не спецназ.