Вовка Чирич получил направление в Амдерму на Новой земле и интересовался у прибывшего как раз оттуда командира роты – брать ли ему с собой крем для обуви и щетку. Ответ ротного все приняли как шутку: «Лучше веник с собой возьми!», но оказалось, что он вовсе не шутил – на Севере, а уж на Новой Земле тем паче, без веника не обеспечить сухих сапог или валенок, нужно обязательно сметать снег! В общем с третьей попытки самолет прибыл и нас загрузили, но это уже совсем другая история, более длинная и разнообразная.
Наша команда – так назывались все погруженные в самолет с целью доставки в определенный округ к месту основной службы – была направлена на Север и здесь уж я попал из всего Севера практически на самый Юг и уж точно в самое цивилизованное место – в аэропорт города Архангельска, расположенный в поселке Талаги.
Прочие наши воины были направлены на аэродромы в Котлас (туда распределили Бахтияра и он завоевал там немалый авторитет, мы с ним созванивались по военной связи, когда нам на точке поставили аппарат), Мурманск, Нарьян-Мар, Амдерму, наверное, еще куда-то в тех же суровых краях. Как я понял была Амдерма-1 на материке и Амдерма-2 на остове Новая Земля – туда, вроде, и попали Чирич со Швили в благодарность от остряка – командира нашей пятой роты за проявленные героизм и дисциплину.
Уже в самолете немного осмотрелись и я как бы вновь познакомился с Афоней (вот фамилии не вспомню) – я его и по Керчи помнил, так как он был из нашей роты со взвода АКЗС-ников. Он был очень балагуристый, компанейский, панибратский, имел нос картошкой, запоминающуюся внешность, мне напоминал известного артиста Брондукова. Всех остальных я уже потом заново узнавал постепенно и радовался, когда выяснялось, что человек тоже с Керчи. В Архангельске нашего призыва из керченской учебки было человек семь.
Одним из моих товарищей стал как раз бывший курсант третьей роты был Игорь Светличный (звали его Егор, а я на хоккейный манер – Ягр, а ведь тогда чехословацкий хоккеист Ягр и сейчас еще играет в своей родной Чехии, через тридцать-то лет!) – моя точная копия западэнского розлива. Он, как мне казалось, полностью забыл «ридну мову» за два года службы и, на этом основании я его подготавливал к предстоящему побитию в городе Ровно «аки Москаля», где по его словам приветствие с использованием слова: «Х…ль!» было в ходу даже махровое советское время.
Но это все будет много позже (по меркам службы, конечно, а не общепринятым), а пока мы еще все торчали в военном самолете, на полу или если кому повезло – на деревянных скамейках. Из долгожданного, заслуженного и желанного отдыха (на армейском жаргоне в Керчи сказали бы «надавить на массу», а в Талагах процесс назывался с меньшей изящностью, но не менее точно по сути – «замочить харю») нам досталось по три-четыре часа в неудобной позе, а к концу полета еще и с единственной мыслью о необходимости срочно выйти по делам. За окном было непонятное зрелище, напоминавшее седые волны моря, что оказалось на самом деле облаками с обратной стороны.
2. Архангельск. В/ч №32924. Аэропорт «Талаги».
«Все кажется привлекательным
через смягчающую дымку времени»
(Дж. К. Джером)
Самолет приземлился в потемках на слегка расчищенной от снега территории аэропорта «Талаги» – главного, одновременно военного и гражданского аэропорта города Архангельск. Было, наверное часов шесть вечера, но зимой в Архангельске темнеет, едва забрезжит рассвет, что компенсируется полным отсутствием ночи летом.
Мы выкарабкались на свежий морозный воздух, выдохнули, разбредаясь по сугробами и после, обжигаясь воздухом, собрались робкой кучкой, чтобы загрузиться в привычный бортовой крытый ЗИЛок. Из вещей только вещмешки с парадками и небольшим количеством личных вещей.
Армейский вещмешок представляет собой полый прямоугольник с пришитой по краям лентой из такой же грубой ткани защитного цвета. Как и портянки, одобренные всеми за удобство использования и возможность многократного перематывания при намокании, так и солдатский рюкзак сделан по минимуму затрат и дает максимум преимуществ. У него нет однозначно заданного объема. Узел формируется на том уровне, который необходим для имеющейся поклажи. Отсутствие специальных приспособлений и замков делает практически невозможным их поломку. Изобретение на пять с плюсом!
Портянки, кстати, относятся к тому же классу изобретений хитрых на выдумку людей. До призыва я опасался в армии портянок и дедовщины. Так вот первый страх исчез через неделю и превратился в признание. На Севере ко всем известным достоинствам прибавилась возможность наматывать несколько штук на ногу, для чего требовался сапог на размер побольше и пригодной по размеру для использования любой теплой ткани – платка, полотенца или даже газеты. В то время в ходу были портянки, сделанные из шерсти, что делало сапоги утепленными, хотя все равно валенки или унты летчиков больше подходили к северным температурам.