У РГТ была собственная строевая песня со словами: «Электро-газовая рота, идет чеканя шаг…», сочиненная, по слухам, лично замполитом батальона капитаном Боевым. Своим идеалистическо-идиотским содержанием она напоминала «Трубу» и игнорировалась при любой возможности.
После как-бы отбоя жизнь только начиналась. Кто-то укладывался спать, кто-то занимался текущими делами, старослужащие собирались и обсуждали насущные дела. Спать в такой обстановке было нереально, тем более от возбуждения у меня и желания никакого не было, а тут еще я увидел, что Саня Перечнев усаживается смотреть футбол перед телевизором.
Я не моргнув глазом подошел к нему и попросил разрешения присоединиться к просмотру. Он, надо сказать, удивился, но тем не менее позволил и я, притащив табурет из кубрика, уселся рядом с ним. Такое поведение было неслыханным и привлекло ко мне всеобщее внимание. Острые взгляды прямо-таки впивались в меня со всех сторон и я проникся уважением к Сане, от которого исходило некое защитное поле, без которого мой просмотр закончился бы скорее всего крайне печально.
Единственным неудобством и одновременно некоторой проверкой стала его просьба принести воды. С виду ничего особенного. А вот представьте себе – вы в первый раз в помещение и среди такого дружелюбного окружения, практически никого и ничего не знаете, кулер еще не придумали, графины с водой отсутствовали, стаканы тоже. Надо было самостоятельно понять, откуда и главное как принести воды и, кстати, воды ли? В учебке часто рассказывали историю о графине с чистом спиртом на тумбочке дневального. Кое-как выяснилось, что для этого используют пустую пивную бутылку, которая запасена в каждом кубрике и обычно припрятана у стены. Справившись и немного вспотев от усердия, я уже дальше смотрел без помех.
Ночью в тот раз просыпаться не приходилось, но позже часто именно ночью происходило воспитание нерадивых бойцов, а нередко и простое избиение с целью сломать человека и заставить выполнят сверхнормативные и неуставные обязанности. Больше всего не повезло Афоне, который как на грех оказался чрезвычайно похож внешне на бывшего «отморозка» – дедушку, наводившего ужас в давние времена на нынешних старослужащих.
Вечером незадолго до нового года я никак не мог заснуть от явных звуков ударов и хриплых вздохов, напоминающих всхлипывания. Это убывающие со дня на день дембеля решили поразвлечься и обходили вновь прибывших незатейливо избивая всех по-порядку. Саня уже уволился, а прочие КДСники делали вид, что крепко спят, против дембелей они бы и звука не подали. По всему выходило, что и меня вниманием не обойдут на этот раз.
Я прикидывал вариант снять верхнюю часть от грядушки, так как она снималась и вступить в неравный бой, но благоразумно отказался от нее. В кубрик вошло человек пять, сдернули с меня одеяло и прозвучало: «Подъем!» Я встал, увидел обступивших меня здоровенных парней и один из них, Шаталин из Калининграда, предложил кулачный бой один на один. Осмотрев для приличия всех собравшихся, как бы намекая на сомнительность предложения, я отказался. После этого Шаталин пару раз зарядил мне справа по лицу и вся компания отправилась восвояси.
Бил он, наверное, для профилактики, я не почувствовал боли и даже не упал с ног, только отвернулся и присел. По слухам, прибыв в эту самую часть Шаталин отметелил человек десять дедов и все время службы на ГСМ сохранял полную независимость. Радует, что наши с ним пути пересеклись совсем ненадолго.
С того случая на обоях осталось зримое воспоминание о том ночном происшествии. Удивительно, но сразу после «беседы» я лег и мгновенно уснул. Утром, умываясь заметил в зеркале, что одна сторона моего лица существенно больше другой. Встреченному по пути офицеру я пояснил, что упал, сделал это как-то автоматически, не задумавшись и, скорее всего, поступил правильно. Стукачей а части не жаловали.
Больше со мной подобного не происходило, один раз была попытка каких-то наездов от дедушек из РГТ и я даже получил от кого-то по лицу, но скорее за излишне дерзкий ответ. Большинство наездов предотвращалось реакцией старослужащих нашего отделения. За своих принято было заступаться. Внутри же КДС доставал меня только маленький узбек Миша, но он при всем желании физически не мог дотянуться до меня, махая кулаками где-то в районе груди. Правда и я бить его не решался.