За воротами слева было одноэтажное здание кислород-азот добывающей станции, от автомобильной станции оставался только наполовину разукомплектованный дизель, остальные агрегаты находились на капремонте, где благополучно сгинули. Справа было кирпичное здание «раздатки», то есть места, где закачивали азот или кислород в машины АКЗС и иногда, в том числе по частным заказам, в баллоны.
На стене этого здания летом я намалевал огромными буквами «КИСЛОРОД И МАСЛО ВЗРЫВООПАСНЫ!», за что опять подвергся критике, так как следовало написать взрывоопаснО. Вот что не сделаешь – никакой похвалы! С учетом того, что к этому моменту все говорили на узбекский манер: «Письмо поставлял» или «Пришивил подшиву», я не видел в этом ничего предосудительного.
Основное здание включало три больших зала – компрессорный зал на входе с умывальником в углу, компрессорный цех (там были установлены два танковых двигателя-компрессора, работавшие от электричества и огромная вытяжка в углу) и технологический зал (где были установлены технологические колонны с обязательным детандером).
Было множество подсобных помещений внутри станции – кабинет начальника станции у входа (там стоял сейф с вожделенным спиртом), две кладовые, помещение лаборатории с входом из общего компрессорного зала и пристроенная в углу компрессорного цеха кладовая-каптерка. Вход в новое жилое помещение, называемое по исторической причине «кислородка», был с другой стороны, а проем со стороны технологического цеха был заложен.
Внутри здания было холодно или очень холодно, батареи имели место, но огромные окна с не везде плотно пригнанными стеклами не позволяли его нормально прогревать. Ходить там приходилось в бушлатах.
Также на территории стоял вагончик «дизеля», приспособленный для проживания и такой же, ранее упомянутый, с электроустановкой внутри. На плацу обычно стоял наш ЗИЛ-131 с еще одной бочкой, закрепленной тросами, а также только что полученный КрАЗ с десятитонной стационарной бочкой, окрашенный в ярко-рыжий цвет и составлявший предмет особой гордости Кима, да и всех нас. У КрАЗа был гидроусилитель руля, чего не было больше ни на одной машине в части, да и выглядел он исключительно внушительно, современно и я бы даже сказал – красиво!
У здания справа стояли пятитонные бочки с азотом (черная полоса) и кислородом (синяя полоса) и прикрепленными сверху насосами, покрытыми деревянными кожухами. Когда при ремонте сняли кожух с кислородного насоса мой друг Роман Бакланов, глядя на желтоватые потеки, заявил: «Димка, тебе на дембель скоро, я бы на твоем месте их протирал ежедневно!», прибавив обязательное: «Зачем тебе это нужно?», что возымело свое действия в виде оформления вышеописанной предупреждающей надписи.
Внутри этого здания хранились кислородные баллоны в ячейках, сваренных Урсу с Митителу из арматуры, помещение, используемое как столовая с теми самыми трубами между которых можно было согреться и еще одна комната, оформленная в виде учебного класса, где я размещал позже заглянувших в гости гражданских друзей. Когда я почти через тридцать лет звонил Урсу по наводке Валика, поводом для разговора я выбрал именно претензии по факту сварочных работ на КДС!
Там в частности, ночевал мой школьный товарищ Игорь Матвеев, заглянувший по коммерческим делам в Архангельск и вывозивший оттуда закупленный для перепродажи загранице товар – две складные лодки и осциллограф (проданный мне при увольнение Баклановым). В те времена был запрещен вывоз товаров за пределы области, но у Игоря имелся паспорт моряка, а Архангельск тоже был портовым городом, так что лодки отправились в Польшу!
Туалета как такового на станции не было, в обычное время использовалась яма в самом отдаленном и скрытом от глаз углу, а при морозе за тридцать мы все бегали в расположенный в тридцати метрах за забором туалет аэропорта «Архангельск». В основном здание аэропорта, к слову, туалета тоже не было, правда в наше время он там появился.
Кроме туалета на станции отсутствовали и иные условия для поддержания гигиены. Имевшийся умывальник не подразумевал наличия обычной воды, вода в него поступала от теплопровода и был подкрашена, что не мешало ее использовать для мытья посуды и принятия душевых процедур.