Работа была несложная: приходила АКЗСка, ты брал один или два гибких шланга в металлической оболочку, устанавливал асбестовые прокладки в местах стыков и присоединял один конец к бочке, а второй – к емкости автомобиля. Включался насос, жидкость направлялась в теплообменники, где за счет стравливания жидкого газа в испарители он превращался в газ и насосам закачивался до нужного давления.
Жидкий азот выглядел как кипящая вода, только чайник при этом мгновенно покрывался инеем – все же почти минус двести градусов! Мы проводили испытания, но с опаской.
Один раз не знаю по какой причине станцию решили запустить. Прошло все на удивление гладко, азот направлялся в бочку, а кислород потихоньку сливали на снег. Для его использования нужна была лаборатория и система очистки, а на ее месте у нас уже была почти готова жилая комната. Лабораторию позже завели, точнее повесили табличку на комнату и приняли на работу штатскую девушку из местных.
При подготовки помещения лаборатории я проникся интересом к свойствам электричества и провел собственные опыты, благо надпись на двери к этому располагала. Меня очень интересовало, почему при окраске стен периодически несильно пробивает электрическим током. Перегудов объяснял: «Фазы нет, так что ничего страшного». Я проверил, есть ли «фаза» в розетке, прислонив к ней отвертку, на всякий случай взяв ее за пластиковое основание перчаткой.
Результат превзошел все ожидания, так как от металлического кончика в стену ударила небольшая молния, на свежеокрашенной стене появилось круглое обгорелое пятно, а металлическая часть отвертки приобрела вид использованного электрода. Удовлетворенный полученным итогом я больше даже красить стены, которые пробивало что-то там без фазы отказывался.
Проработала станция около недели. Было даже интересно, если не считать ночные смены, когда приходилось сидеть в технологическом зале, записывать показания приборов давления и нервничать в случае их резких изменений. Так как кроватей на всех не хватало спали на крыше каптерки, завернувшись в старые бушлаты, на скамейках в метре от работающих со страшным грохотом компрессоров. Под утро даже дежурному уже на все было наплевать и глаза ненадолго закрывались сами собой.
На мой день рождения приезжала моя мама. Я встретил ее прямо в аэропорту с рюкзаком за спиной и котелками в руках. Ким отвел нам дизель для ночлега и выдал увольнительную без даты на три дня. Для него тоже это было событием, ни к кому родители не приезжали, тем более так издалека.
Было замечательно, что у мамы оказались родственники институтских друзей по всему Союзу, вот и в Архангельске мы гостили у тети Люси и дяди Володи Замятиных, родителей маминой подруги, которых навещали две их маленькие смешные внучки. Дома у них жили две белки, которых звали балбесами, они залезали на штаны и смешно ели орешки. Но гладить себя позволяли только тете Люсе, я попытался и даже ничего не почувствовал, а палец стал красным от крови – как маленькой бритвой полоснула белка зубами!
Пока я отмечал свое день рождения походами в кинотеатр, в обязательную парикмахерскую, баню и просто прогулками по городу, наши КДС-ники употребили несколько банок привезенного варенья и прочих вкусностей, так что претензий не поступило.
Весна пришла внезапно в апреле или самом конце марта, когда уже и ждать ее перестали. Я внезапно почувствовал, что светит яркое солнце и мне жарко, несмотря на пятнадцать градусов мороза. Пришлось расстегнуться и захотелось впервые снять шапку.
Одновременно с этим пришло время следующего приказа о призыве и увольнение в запас – 27 марта. Это число – 27 марта или 27 сентября – свято соблюдался и был нарушен в первый раз именно тогда, когда я его ждал с наибольшим нетерпением – мой собственный уже Указ об увольнение вышел только 4-го апреля, запоздав на неделю!
Приказ означал для меня переход в новое состояние условно-старослужащего, прослужившего год, которых в нашей части называли «фазанами», наверное потому что часть была летная, а фазан – птица. В новое состояние было принято посвящать двенадцатью, по числу минувших месяцев службы, ударами ремня по задней части тела. В зависимости от подразделения это делалось ремнем или бляхой.
В течение нескольких дней наиболее ревностные хранители традиций гонялись за молодыми бойцами, отоваривали их, доставалось иногда по нескольку раз и под раздачу порой попадали отслужившие уже полтора года – все зависело от личностных характеристик.