Амори хотя ничего и не понимал, тем не менее исполнил приказание. Тогда Нанси выплеснула содержимое одного стакана в камин, а в другой высыпала порошок, находившийся в коробочке под камнем ее перстня, и сказала:
— Выпейте вино!
Амори безмолвно подчинился и одним глотком опорожнил стакан. Тогда Нанси улыбаясь посмотрела на него и спросила:
— Вы все еще ничего не понимаете?
— Нет.
— Ну, так слушайте меня внимательно! Вы только что приняли снотворный порошок, совершенно такой же, которым угостили в этом доме гасконца Лагира.
— Как, вы и это тоже знаете?
— Я все знаю, говорю вам! Теперь слушайте, что вам надо отвечать на расспросы о моем бегстве. Мне захотелось пить, и я попросила вас принести мне вина. Я предложила вам выпить со мной, вы не нашли причин отказать мне, но вскоре после того, как вы выпили вино, вами овладела непреодолимая сонливость и вы больше ничего не помните. Поняли, милочка?
— Понял, но…
— Тут не может быть никаких «но», и, если вы любите меня, вы сделаете так, как я вам говорю… Конечно, герцогиня будет взбешена, но взыскивать с вас она не может, так как никакой вины за вами не окажется… Однако как быстро действует это средство! Вы уже пошатываетесь, ваши глаза слипаются…
— В самом деле, — пробормотал Амори, — мною овладевает странное опьянение.
Он не договорил. Его глаза внезапно закрылись, и он рухнул на стул в глубоком сне. Тогда Нанси закуталась в плащ герцогини Монпансье, вернулась в конюшню, распахнула ворога, вскочила в седло и погнала лошадь полным карьером, думая:
«Господи, Господи! Лишь бы мне вовремя приехать в Лувр!.. Лишь бы без меня там ничего не случилось!»
XVI
Прошло уже гораздо более часа с тех пор, как Нанси отпросилась у Маргариты пойти погулять, а она все не возвращалась обратно. Но Маргарита была очень снисходительна к влюбленным, а к Нанси в особенности; к тому же в данный момент она не нуждалась в ее услугах, тем более что она твердо решила не ложиться спать до возвращения домой своего супруга.
Вдруг в дверь тихо постучались.
— Войдите! — крикнула Маргарита в надежде, что это вернулся Генрих Наваррский. Но она ошиблась; это была королева-мать. Она вошла с самой медоточивой улыбкой и ласково произнесла:
— Здравствуй, милочка, здравствуй, моя дорогая девочка!
— Ваше величество, я ваша слуга, — ответила Маргарита, у которой сердце тревожно забилось, так как она знала, что ласковость королевы-матери никогда не предвещает ничего хорошего.
— Так как я знала, что ты одна, — продолжала королева, — то я пришла посидеть с тобой.
— Как? Вам известно, что моего мужа нет в Лувре? — испуганно спросила Маргарита.
— Я даже знаю, где именно он находится сейчас, — ответила Екатерина с лицемерной улыбкой.
Сердце молодой королевы снова судорожно забилось, но она все же не стала спрашивать и ограничилась кратким замечанием:
— Значит, вы, ваше величество, более осведомлены, чем я.
— Ах, бедная моя девочка! — сказала Екатерина, сопровождая свои слова душераздирающим вздохом.
Несмотря на твердое намерение Маргариты не поддаваться тому, что она считала просто хитрой ловушкой, новым предательством королевы-матери, в ее душе вновь вспыхнули ревнивые подозрения, усыпленные ложью Нанси.
— Но позвольте, однако, — воскликнула она, — раз вы чтото знаете, то почему вы не договариваете до конца?
— К чему? — лицемерно ответила Екатерина. — Все равно ты любишь его… А потом… наваррский король молод, сумасброден… Может быть, он несмотря ни на что, в душе любит тебя…
— Да говорите же, в чем дело! — воскликнула Маргарита, дрожа от волнения. — Разве вы не видите, как терзают меня ваши недомолвки?
— Ты этого хочешь?
— Умоляю вас на коленях об этом!
— В таком случае я должна начать несколько издалека. Слыхала ли ты когда-нибудь о существовании Сарры Лорьо?
— Той самой, мужа которой Рене…
— Я говорю не о муже, а о жене! — поспешно перебила королева.
— Я не только слыхала о ней, но даже видела ее однажды!
— Ну, и как она тебе показалась?
— По правде сказать, я тогда даже не обратила на нее внимания.
— Напрасно!.. Ведь эта женщина поразительно красива.
— К чему вы говорите мне все это? Вы хотите сказать, что Анри любит эту женщину?
— Дорогая Маргарита, да успокойся же… Ты так бледна! Ну, мало ли что бывает? Генрих молод, а Сарра так красива… полно, успокойся! Лучше кликни Нанси и ложись спать, а во сне ты забудешь все свои огорчения… — и, кинув эти полные неясных намеков слова, Екатерина выползла из комнаты, как выползает ядовитая змея, сделав свое страшное дело.
Маргарита так и осталась стоять посредине комнаты, словно пораженная громом. Ее Анри!.. Да возможно ли это?
В коридоре за дверью послышался какой-то шум; кто-то поднимался по лестнице, примыкавшей к коридорчику. Маргарита прислушалась — это были мужские шаги.
«Наверное, это Анри!» — подумала она. Ей так захотелось поскорее избавиться от своих ревнивых сомнений, что она поспешно выбежала в коридорчик. Действительно, по лестнице поднимался какой-то мужчина.
— Это ты? — спросила Маргарита и обняла мужчину, вступившего в коридорчик.
Но тот ничего не ответил. — Это ты, Анри? — повторила Маргарита.
— Да, это я! — ответил тот. Маргарита отскочила, как ужаленная: это не был голос ее мужа. Правда, она узнала этот голос… Когда-то он заставлял ее сердце горячее и быстрее биться, и обладателя его действительно звали Анри… Но все это прошло, миновало, кануло в вечность…
От неожиданности, испуга и изумления у Маргариты так закружилась голова, что она покачнулась и непременно бы упала, если бы этот другой, ныне чужой ей Генрих, герцог Генрих Гиз, не подхватил ее в свои объятия и не помог войти в комнату.
Но момент первого изумления быстро прошел, и, овладев собой, юная королева гордо крикнула:
— Что вам нужно здесь и как вы осмелились забраться в мою комнату?
— Маргарита? — с мольбой сказал герцог.
— Уйдите отсюда, герцог, сейчас же уйдите! Но вместо того, чтобы подчиниться ее приказанию, Генрих Гиз встал перед нею на колени и страстно сказал:
— Нет, Маргарита, я не уйду отсюда до тех пор, пока не скажу тебе всего того, что я выстрадал во время нашей разлуки.
— Но уходите же, несчастный!.. Ведь мой муж может вернуться каждую минуту. Он убьет вас!
— Ваш муж? — презрительно переспросил Генрих. — Не бойтесь, он не скоро придет, потому что ему некогда; в этот час он лежит у ног вашей соперницы Сарры Лорьо!
— Вот как? — крикнула Маргарита. — Уже второй раз мне называют сегодня это имя. Значит, и вы тоже обвиняете наваррского короля в измене супружескому долгу?
— Да! — холодно ответил герцог.
— И вы докажете мне его измену?
— Я покажу вам его у ног этой женщины, если вы соблаговолите последовать за мной!
— О, если это так, если Генрих изменил мне, так горе ему! — крикнула молодая женщина.
— Пойдемте, и вы сами увидите! — повторил герцог.
Маргарита с судорожной торопливостью накинула плащ, надела маску и знаком предложила герцогу идти вперед. Ревность дурманила ей мозг и заставляла забыть всякую осторожность. Одна только мысль горела в ее голове: увидеть, убедиться, а потом… отомстить!
Они шли молча, будучи заняты каждый своими мыслями. Вначале герцог пытался завести разговор с Маргаритой, растрогать ее сердце воспоминаниями о былом счастье, но она резко прервала его излиянья, сказав:
— Герцог, я пошла за вами вовсе не для того, чтобы выслушивать ваши любовные признанья, а ради того, чтобы вы доказали мне на деле справедливость своих обвинений!
— Ну, так поторопитесь, — ответил ей герцог, подчиняясь моменту сильной злобы, — ускорьте шаги, потому что ваш Анри не будет сидеть всю ночь напролет у ног красавицы Сарры!