Финчер — экзистенциальный режиссер, так как в его фильмах проявляется экзистенциальное сознание, видящее кризис как постоянное явление. Он не может снять фильм, который не затрагивал бы тему кризиса в том или ином ключе. В исполнении Руни Мары есть это качество, которое делает ее такой современной героиней, — затаенная злоба. Мара дала сочетание невинности и злости на мужчин, которые это не оценили; актуальное для 2010 года как реакция на прошедшее десятилетие, и еще на стадии съемок было ясно, что в новой роли она рубанет эту тему так, что мало не покажется. Когда вышли первые фотографии в образе ее героини, стало ясно, что она бесстрашная. Кто еще в Голливуде мог наплевать на публичный имидж в течение года, перестать отращивать волосы и отбелить брови? Непривыкшая к славе, она, которая на половине фотографий, где ей 23–25 лет, стоит, перехватив одну руку другой у локтя, как будто камера делает с ней что-то неприличное, и закрывается, сделала стыдливость новым трендом. У нее даже не были проколоты уши. А учитывая, что это трилогия, и ей придется проделать с собой это еще два раза, это означает положить на это молодость — так как третий фильм не выйдет раньше, чем ей исполнится 30.
Эта сцена не должна удивлять; она является реальным воплощением того типа отношений, что характерен для нашего времени. Это то, что делала Мила Кунис с Джастином Тимберлэйком в фильме «Секс по дружбе», за полгода до Финчера, а именно что трахала его with a strap-on dildo, только это выражалось не в прямой форме. У нее к нему равнодушие, и легкое презрение, так что мужчина становится игрушкой для секса, больше ни на что не годен. Почему песня, где поется I wanna fuck you like an animal — это уже нормально? Как мы дошли до жизни такой? Если фильм 1961 года назывался «Вкус мёда», то теперь он называется «Вкус спермы», как вы понимаете.
у Финчера ключевое слово — «негатив»: негативный пол, негативная реализация желания
Ни один коммерческий фильм в истории кино еще не говорил нам с такой ясностью, что женщина — это глаз-член, и потому насилие, а не искусство для нее является естественным проявлением. Женщине не нужно заниматься искусством, ей нужно заниматься насилием, это приведет к такому перераспределению ролей, какое еще не может быть представлено в современном мире, так как большинство людей имеет представления о поле и характере, продиктованные влиянием Америки: а Америка никогда не могла вот понять, что секс и насилие — это немужские занятия.