Ай. Какая уже разница? Я ведь умер.
— Нда-а-а… отстой…
Умирать — не клёво.
Чёрт, особенно когда ты можешь стать магом. Прикиньте! Колдуном нахрен! Настоящим, а не пердеть на зажигалку и называть это «Дыхание дракона»!
А если…
А если я стану магом, и завалюсь к подруге весь такой пафосный?..
Она ведь тогда сто процентов не откажет! Да я ведь всю свою убогую и серую жизнь тогда поменяю! Представьте, что было бы, если бы не эти сраные грабители?! Как бы изменилась моя жизнь, обладай я магией?!
Как бы, сука, всё стало классно!
— Нет…, - я от злости помотал головой, — Не-е-е-ет… нет-нет-нет. После стольких лет убогого существования в скучном, сером и отвратном мире, вы не отнимите у меня шанс это исправить! — я едва ли не прорычал.
Тело падает на дно, и я ощущаю натяжение впившихся в кожу цепей.
— Я не позволю…
«Просто так меня убить!»
Я хватаюсь за один из крюков и с воплем выдираю его из мяса, наблюдая, как ошмёток плоти уплывает куда-то вдаль. Глаза невольно устремились на грудь и…
Я увидел свои рёбра.
— Ни сейчас…
«Ни когда-либо ещё!»
Не обращаю внимания на боль и выдираю второй крюк.
«Моя жизнь — только моя жизнь!»
— Только я ей владею, и только я решаю, когда она оборвётся!
Я снова и снова выдираю впившиеся крюки. От тела уже практически ничего не осталось — только кости, и работающие органы.
Я видел, как бьётся моё сердце.
— И я, сука, решаю, как мне жить дальше! — хватаю последнюю цепь, что цепляла всю грудную клетку.
«И уж ни маги, ни оторванная голова»
— Не отберут у меня эту возможность!
Вся злость, что кипела из-за магов; вся надежда, что теплилась из-за новых возможностей; и все стремления, что двигали моим телом без мышц — все они превратились в единый импульс, давший начало чему-то великому. Эмоции, что поддерживали во мне жизнь на протяжении всех этих лет, позволили сделать последний, самый важный шаг: сомкнуть челюсть и, мыча от невыносимой агонии, выдернуть последний крюк.
Цепи, державшие меня в заточении на дне Бездны, наконец посыпались, и вместе с тем запустили такой виток боли, какой, кажется, невозможно было испытать. Но я не орал как в прошлые разы, нет. Сейчас я думал лишь об одном:
Теперь я свободен.
Глава 3
— Что-ж, бывает, — вздохнул главарь, — Видимо, патрулирующие маги сюда случайно попали. Или это и вовсе не патрулирующие. В общем, ладно, бывает.
— Я правда уверен, что их тут не должно быть!
— Да верю я, заткнись.
Из внутренних помещений вышла вся группа террористов, и теперь они стояли посреди полуразрушенного зала ожидания, кучи перепуганных людей и нескольких трупов.
— Что с телами и менталистом делаем?
— Тела оставьте, менталиста в расход. Мы, если ты не забыл, ратуем за открытие магии человечеству. Так пусть знают, что существует другая часть мира, — сказал главарь, и тут же печально вздохнул, — Хотя им всё равно память сотрут…
На том они и порешили. Менталист сейчас валялся без сознания и смиренно ждал участи, а испуганные гражданские и пальцем пошевелить не могли из-за страха.
Подросток разорвал череп голыми руками? Вставал три раза после полной потери крови? Магия? Телекинез?
Психика людей не выдержала. Один лишь Маркус, чья голова сейчас валялась где-то в пяти метрах от тела, смог взять себя в руки. Хотя, будем честны, он слегка… и без того поехавший. Его личность, сотканная из десятков разных кусков, — начиная от хулиганства в интернате, заканчивая любовью к компьютерам, — походила на аномального уродца. Уж кто-кто, а он точно мог похвастать разносторонним характером. И было ли это результатом нарушений в его психике, или же это всё простая случайность и такова судьба — знают лишь боги.
Больше это не имеет смысла.
Маркус умер. Ему свернули и оторвали голову телекинезом. Оторвал маг, коим он всю жизнь мечтал стать.
Хотя, возможно, оно и к лучшему? Что бы он получил в этом скучном мире?
Нет… мир недостоин Маркуса.
Мальчика ждёт новый, полный приключений и опасности мир. Мир, в котором он переро…
— Я свободен… ото всех цепей, — послышалось жуткое, но знакомое напевание, — И я таков… свободен ото всех оков…
Террористы, что уже подошли к менталисту дабы его казнить, разом остановились.
Естественно, они понимали, что значит этот голос, но абсурдность происходящего их парализовала. Семеро мужчин и женщин встали словно восковые фигуры, и молча, с ужасом, друг на друга смотрели.