Родился, между прочим, совсем не в Северной Германии, а в сердце Средней. Что символично; ибо Северная именно всегда культивировала мотет, а Средняя… а кто её там разберёт?! Что делает Векманн?.. Во-первых, Божий промысл состоял в том, что его воспитал и образовал Шютц — основатель всей германской музыки (без всяких «разделений»), новой музыки, ибо его учитель, Монтеверди (Шютц учился у него уже в зрелом возрасте) открыл ему, по-видимому, новые музыкальные горизонты. И Шютц, ещё до поездки в Италию и общения с Монтеверди начавший заниматься с Векманном, наверное, рассказал и открыл ему всё это новое — с той отцовской щедростью и безкорыстием, о которых с такой теплотой вспоминал сам Маттиас. Теперь это будут иные цари: его высочество ритурнель становится у Векманна его величеством, венчается на царство, становится единодержавным монархом во всех краях и провинциях векманновского композиционного королевства, будь то кантаты, сонаты, органная хоральная музыка, наиболее смелые его токкаты… Мотет уже не король, Векманн — принципиальный и последовательный антимотетист, можно по пальцам пересчитать несколько его произведений более консервативного направления, где мотетный, скорее канцонно-строфический принцип (но это не одно и то же) играет значительную роль. Речитатив у ритурнеля — премьер-министр и министр двора. Речитативный стиль главенствует в кантатах Векманна, но как? Он становится знаменем новой ноты. Что это значит? Мотет — господин ноты композиционной, ноты «учёной», ноты как знака. Её качество, жизнь, внутренняя наполненность имеют второстепенное (сопровождающее) значение, она — печать, символ, денежная единица мотетного царства. Но не так в царстве ритурнеля — нота теперь получает самодовлеющую ценность, жизнь, она вибрирует, трепещет — она поставлена в гештальт как непосредственная клеточка его тела, проводник его жизни. Для этой идеи (вскрываем её, декларации в моде недавно) такой и интерес Векманна к дифференцированному энгармонизму и внедрению его в инструментальную технику (о чём уже сказано). Нота должна жить в интонации, это новый стиль, связанный с субъектным психологизмом, когда все сколько-нибудь отвлечённые общие идеи отходят на второй план (творческих устремлений), а на первый выдвигается личный субъект во всех перипетиях его экзистенции; с ним и нота теперь экзистенцирует.
С этим новым качеством ноты связано одно простое жизненное впечатление. Ноты Векманна не читаются глазами. Смотришь органную его музыку, где нота как будто более отвлечена от феномена живого звучания — музыка ничего не говорит, не вызывает интереса, странно нейтральна. Начинаешь играть — как по волшебству всё оживает, не можешь оторваться. Что же происходит? Это какой-то «импрессионизм».
Речитатив внедряется в инструментальный стиль едва ли не впервые у Векманна. У Тундера, Преториусов, Шайдеманна его нет; Букстехуде, будучи на 20 лет моложе Векманна (который мало на него повлиял), мог знать о речитативе и его применении уже «из общего образования». Векманн был здесь участником, если не главным действующим лицом, в сей миг творящейся истории.