Эразм вошел в свой кабинет, огляделся, сел в кресло, опробовал его на прочность и от нечего делать нажал белую кнопку на телефонном столике.
Дверь бесшумно открылась — в кабинет вошла секретарь, такая пампушечка-игрушечка, веселенькая и игривая.
— Слушаю вас, Эразм Иванович!.. — она склонила головку и прищурила глазки, как котенок на солнышко.
— Ух ты, какая Пышечка! — не выдержав, воскликнул Неваляйкин.
— Меня зовут Нинель.
— Играй, Нинель, не знай печали!.. Так, что ли?
— Нет, не так, Эразм Иванович. Там — Адель.
— Вы все равно лучше!
— Спасибо. Так я слушаю вас, Эразм Иванович?..
— Записывайте, — Эразм встал и прошелся вдоль стола, набычив лоб, обремененный глубокими мыслями. — Записывайте, — повторил он. — Бутылку коньяку армянского марочного, шесть хрустальных стопок и подносик палехской работы вот в этот бар. Это для высоких и зарубежных гостей. Далее. Пачку хорошей бумаги с водяными знаками — на стол. Далее. Набор цветных фломастеров и две паркеровских ручки — одну перьевую, другую шариковую. Далее. Еженедельник — красивый, отрывной, — Эразм показал на стол, где он должен лежать. — Далее. Календарь перекидной — Гознаковский. Далее. Закажите визитные карточки семи видов: на русском, испанском, английском, французском, немецком, американском и кубинском языках…
— Эразм Иванович, американцы и канадцы говорят на английском языке, а кубинцы — на испанском…
— Это их дело. Мы, как известно, во внутренние дела не вмешиваемся. Тираж каждого вида — тысяча экземпляров. Далее. Скажите хозяйственникам, чтобы заменили ковер. Этот, я вижу, уже порядочно поистерся. Начнем свою деятельность, как говорят, с чистого листа. Ну, кажется, на первый случай все?.. Дополнительные указания дам потом. Да, присовокупьте к коньяку несколько бутылочек «Боржоми» и коробку хороших шиколадных конфет.
— Именно шиколадных? — переспросила Нинель.
— Именно! Других не надо.
— Вот это размах! — воскликнула Нинель. — Сразу видно, что человек пришел работать!
— Вы меня правильно поняли, Подушечка!
— Я обижусь: меня зовут Нинель…
— Я имел в виду конфеты, Конопушка! Мой девиз, Дорогуша: взять от работы все, что она может дать! Да, кстати, о работе… Что он там говорил? Какую-то речь надо подготовить?
— Так точно, Эразм Иванович: подготовить ему речь для приветствия иностранной делегации.
— Иностранцы приезжают? А какие — те или эти?
— Те, Эразм Иванович, западные. Вот список делегации.
— Если те, то задача усложняется. Это впервые такая делегация оттуда?
— Нет, уже были.
— Ага! В таком случае задача упрощается. Прошу вас: срочно достаньте из архива дело по приему прошлой делегации и потом, минут через десять, пригласите ко мне машинистку.
— Слушаюсь, Эразм Иванович, — Нинель ехидненько улыбнулась и вышла.
С первым заданием Никона Эразм справился легко: заменил в прошлой приветственной речи старые фамилии на новые и отдиктовал машинистке. Речь Никону понравилась.
Эразм ходил по кабинету и потирал руки от удовольствия, как вдруг к нему вошел заведующий АХО — тип нахальный и неприятный, как все завы, от которых зависит материальное обеспечение.
— Эразм Иванович, — начал он свою речь, тыча пальцем в бумагу, которую принес с собой. — Выполнить ваши пожелания мы не можем. На коньяк и конфеты нам средств не отпускают, да они вам и не положены. Бумаги с водяными знаками нам вообще не дают. Есть хорошая белая финская бумага, на ней все пишут и не жалуются. Могу дать. Могу выписать и еженедельник, правда, скромненький, такой, как у всех. Будут лучше — дадим. Ковра нового у нас тоже нет. Но ведь и этот почти новый… — Зав. АХО посмотрел внимательно себе под ноги. — Хороший ковер! Визитные карточки можем заказать только одного вида: на русском языке. И не тысячу, а двести пятьдесят штук. Этого хватит надолго, поверьте моему опыту. И боржомом вас обеспечить тоже не можем. Вот вам графин с кипяченой водой.
— И это называется идеальные условия для работы! — возмутился Неваляйкин. — И это считается солидное учреждение? Боже мой, куда я попал?! Что это за контора?!