— Тебе чего?
— Ты не заметил, что…
— Заметил, — сказал Козлов. — Уже несколько дней. Если ты о работе…
— Да. Понимаешь, деньгой хочет взять.
— Похоже на это.
— А там случится, поднапашем — запишут нам одну браковку, другую, третью. Потом вопрос: нужна ли такая бригада? А? Чего молчишь?
— Тебя это еще удивляет? Меня удивляет, что вы молчите.
— Ладно, — оказал Соколов. — Спи. Я думать буду.
Ничего особенного он придумать не мог. Только утром, по пути на завод, в метро рассказал обо всем Коляничу. Тот не поверил. Что, Клюев? Да бросьте вы, хлопчики. Они с Робертом Клюевым здесь бог знает сколько лет, на «Коммунисте». Он же ясен как день, Клюев. Нет уж, слишком красивую интригу придумали для него. Колянич посмеялся: ну и тайны мадридского двора! Детектив под названием «Заговор Роберта». Тут же он оборвал смех:
— Вы думаете, всегда делаешь, что хочется? Ну, а если пошла такая работа? Сколько вы на ней зарабатываете? А в прошлом месяце, когда напахали, сколько получили? Столько же? Так вот, пижоны, кончайте выдумывать всякие страшные вещи.
— Ты это говоришь как отец, старший товарищ или тоже как начальство? — спросил Володька.
— У меня есть еще одна должность, — сухо сказал Колянич.
— Ну-ка? — поинтересовался Володька.
— Я еще коммунист. И Роберт тоже. Нас в партию в один день и час принимали. И я знаю…
— Стоп, Колянич! — сказал Володька. — А что ты скажешь тогда как коммунист про т у историю? Ну, когда наш уважаемый Роберт Иванович отбивал Панчихина? Ничего?
Колянич улыбнулся.
— Шустряк ты, как я погляжу. Откуда ты знаешь, что я ничего не сказал? Может быть, скорее ты не все знаешь, а?
Володька схватил его за рукав — расскажи?! Колянич помотал головой: ничего он рассказывать не будет. Работайте, как работали. Ясно? И чтоб вся бригада к концу года на доске Почета висела.
— Значит, какой-то разговор с Клюевым на парткоме все-таки был, — сказал Володька, когда остался с Козловым вдвоем, там, за проходной. — Тогда, может быть…
— Вот-вот, — сказал Козлов. — А ты сразу в бой.
Дня через два бригаде дали другую работу, и вся эта история забылась. Соколов был уверен, что Колянич ни слова не сказал Клюеву по старой дружбе. Козлов думал, что бригаде переменили работу именно поэтому. И лишь Савдунин знал, что просто листы кончились — пошли «обечайки», станины; ну, а если бригаде не дают котлы — на это уже обид нет: квалификация не та…
Конечно, думал он, была маленькая проверка. Не может быть, чтобы так вот совпало… Не может быть, чтоб ребята не заметили, но вот ведь — промолчали все, и работали — не подкопаешься… А то, что Володьку пришлось отбрить — тоже поймет когда-нибудь, почему пришлось…
Ему было легко и спокойно сейчас. Его беспокоило только одно — и он долго думал, пока решился пойти на улицу Бабушкина, где был прописан Лосев. Когда он зашел к своему приятелю-кадровику, тот вылупил на него глаза:
— Тебе-то зачем, старый, по чужим лестницам вверх-вниз лазить? Есть профсоюзная организация, всякие там комсомольские прожекторы…
— Не говори, — вздохнул Савдунин. Он улыбнулся, вспомнив, как несколько месяцев назад принес и отдал Непомнящему две картинки в рамках под стеклом. Для их комнаты в общежитии. На одной был изображен Тадж-Махал — подарок индуса-рабочего, которого Савдунин обучал там, на строительстве Бхилаи. На другой — разведенный Кировский мост; эту фотографию он купил в универмаге. Непомнящий сказал тогда: «Жалко, небось, отдавать-то?» — и он ответил в том же тоне: «Не говори!»
…Наверное, Лосев не знал, что Савдунину было известно многое. Ну, о своих семейных делах, положим, он рассказал сам — просто другого выхода не было, вот и пришлось рассказать. О драке, вернее, о том случае, когда Непомнящий ударил его по лицу, Савдунин знал от воспитателя общежития. Но он должен был выяснить — из-за чего вспыхнула драка. Придется поговорить с кем-нибудь из ребят после смены.
— Дядя Леша, отдохните от нас до завтра, — сказал Соколов. Это было его обычное прощание. Но Савдунин остановил его.
— Закури и подожди, — сказал он.
Соколов ждал нетерпеливо, и когда, закрыв наряд, Савдунин вернулся, парень даже заскулил:
— Дядя Леша, давайте по-быстрому, меня ж весь комсомол ждет.
— Так уж и весь, — сердито проворчал Савдунин. — Что там у Лосева с Непомнящим?
— А, вы об этом… — разочарованно протянул Соколов. — Ну, какой-то междусобойчик вышел. Так сказать, пограничный инцидент, прорыв со стороны Непомнящего…
— Язык у тебя…