— Сними двоих ребят из бригады Савдунина. Там на СК-17 Бабкин поднапахал, надо доделать.
На подварку пошли Шилов и Непомнящий.
Ничего особенного в этом не было. И прежде случалось, что ребят с разрядом пониже посылали на подварку. Обычное дело.
Но и в тот день, и назавтра Шурочка не проставила на экране ни одного «синяка». Так сошла Бабкину «браковка». Если бы Клюева все-таки спросили, зачем он покрыл Бабкина, ответ у него был уже готов: у человека ответственный концерт, говорят, даже из филармонии и обкома профсоюза будут гости, вовсе незачем портить ему настроение.
На концерт Бабкина Непомнящий пригласил Катю. Вообще говоря, он не пошел бы, но Бабкин сам передал ему пригласительный билет и не пойти было просто неудобно. Катя согласилась — у нее как раз отгул за субботу, и Непомнящий зашел за ней.
— Ты подожди в столовой, пока я переоденусь, — сказала Катя. — Или, если хочешь есть, иди на кухню и приготовь себе яичницу.
Он взял газеты и остался в столовой. Было слышно, как Катя хлопнула дверцей шкафа — должно быть, достала платье. Он не мог читать: вот она начала переодеваться — зашуршала одежда…
Потом Катя вошла в столовую. Он увидел ее всю, словно бы охватил одним взглядом, — и замер.
— Я тебе нравлюсь? — спросила Катя, поворачиваясь на каблуках.
Непомнящий не ответил. Он сидел, глядел на Катю и думал, что вот эта девушка, совсем девчонка, ни с того ни с сего притащившая его сюда, за несколько месяцев перевернула в нем все. Как, чем? На это он не мог ответить. Он просто приходил сюда, просто сидел, просто разговаривал — с ней, с ее отцом, матерью, подругами — и все. Было в этом доме и, главное, в ней, Кате, что-то такое, рядом с чем он не мог быть прежним. Не мог быть язвительным, например. Или раздраженным. Его ничто не раздражало в Кате. Даже вот это кокетливое: «Я тебе нравлюсь?»
— Что ж ты молчишь?
— А что я должен сказать?
— Ты тюлень, Сережка. Так и не понимаешь, что женщине обязательно хочется услышать о себе что-то такое…
— Ну, а если я не умею?
— Что поделать, — вздохнула Катя. — Пошли?
Было тепло. В этот вечерний час навстречу им попадались только очень хорошие и все понимающие люди. Вернее, так казалось. Непомнящему. В вестибюле Дома культуры его хлопнул по плечу Шилов. Он тоже был не один. Рядом с ним стояла невысокая, с острыми плечами, в простеньком клетчатом платье девушка.
— Сестра, — кивнул на нее Шилов. — Увязалась се мной. Скоро остальные подрастут — представляешь, какая у меня будет жизнь? — Но ворчал он с удовольствием, его так и распирало от гордости старшего. — Сядем рядом?
— Знакомься, — сказал Непомнящий. — Это Катя.
— А вы Шилов, — сказала Катя.
— Ну, — смутился Шилов, пожимая протянутую руку, — зато я тоже догадался, как ваша фамилия.
— Как?
— Мисс Холмс, — пошутил Шилов.
Они поднялись в зал.
Ощущение праздника не покидало Сергея. Ему нравилось и то, что в зале было полно знакомых (все из второго сборочного), он кивал им, они — ему и тут же глядели на Катю. Ему было приятно, что все смотрят на Катю.
— А где остальные из твоей бригады? — спросила Катя.
Непомнящий пожал плечами. Соколов в отпуске, еще не вернулся. Козлов у больной матери — вернее, сегодня ее выписывают. Ну, а Лосев, наверное, возится с сынишкой. Теперь у него все разговоры: «Мы с Кирюхой…», «Вчера мой Кирюха…», «А у Кирюхи…».
Она взяла Сергея под руку. Так ей было удобней сидеть — или это была короткая ласка?
Когда на сцене появился Бабкин, ему долго хлопали. Что ни говори, а все-таки свой. Пожилая женщина-аккомпаниатор заняла место за роялем. Но Непомнящий не замечал того, что происходило там, на сцене, не слышал музыку — только сидел и думал о девушке, которая была рядом и держала его под руку.
А Кате нравилось все. Ей всегда нравилось все, что было предназначено доставлять удовольствие. И ей нравилось, что вокруг так торжественно, начиная от мужских белых воротничков и кончая красным бархатным занавесом. Сегодня ей нравилось, что многие мужчины оглядывались на нее. И то, что рядом был Сергей и что она держала его под руку, ощущая его силу.
— Как здорово! Правда? Если бы ты не сказал, что он сварщик, ни за что бы не поверила! — говорила она Сергею.
Хорошо ли играет Бабкин, он не очень понимал. А сам смотрел, как легким движением головы Катя отбрасывает прядь волос, и сквозь гул голосов и аплодисментов слышал только мягкий звук ее ладоней.