— Подожди секундочку, детка. — Отнял трубку от уха и предупредил меня: — Мудак здесь.
— Эйдан? — Мой живот перевернулся.
— Да.
— Спасибо за предупреждение, — пробормотала я, желая развернуться и отправиться домой.
Но я не сделала этого. А расправила плечи и заставила себя войти в здание.
Чувствуя беспокойство, глубоко вздохнула и открыла двойные двери в зрительный зал. Болтовня от сцены дошла до моих ушей, и я увидела, что наш актерский состав общается, развалившись на сиденьях в зале. Квентин с Эйданом стояли у сцены. Они обсуждали что-то, но среагировали на мое появление.
И оба уставились на меня.
Мой пульс ускорился.
Когда я подошла, мой взгляд неохотно потянулся к Эйдану, и мое дыхание перехватило от боли в его глазах. Не ненависти. Не отвращения.
Боли.
И если я не ошиблась — вины.
Что за черт?
— Вот ты где. Я даже подумал, что ты уже не придешь, — сказал мне Квентин, глядя в глаза. — Тебе лучше, да?
— Что?
— Ты в понедельник ушла с репетиции пораньше, потому что была больна, — напомнил он мне.
Сбитая с толку выражением на лице Эйдана, я смогла только кивнуть, не совсем понимая, зачем киваю.
— Хорошо, давайте начнем. Где наш Орсино? — Квентин посмотрел за мою спину. — Без сомнения, разговаривает по своему чертовому телефону с ничего не подозревающей женщиной, которая скоро будет заражена ЗППП[32].
В конце концов, мы вышли на сцену, но я все время чувствовала на себе взгляд Эйдана. Мои реплики ускользали от меня, и я чувствовала себя неловко в своей собственной коже, как будто могла вырваться из нее в любую секунду. Я не могла быть дальше от роли Иллирии, чем сейчас. Эгоистично, но я была рада, когда некоторые другие актеры, включая Джека, были так же отвлечены от игры.
Квентин назначил время следующей репетиции, а потом всем крикнул:
— И когда вы вернетесь на следующей неделе, я ожидаю, что меня встретит не этот бездарный босяцкий состав! Все поняли?!
— Если бы я, черт возьми, хорошо знал, что означает «босяцкий»[33], тогда да, — пробормотал Джек, когда мы ушли за кулисы.
Я устало улыбнулась ему и пожелала спокойной ночи. Джек ушел домой, а я вернулась к сидению, на котором оставила свои вещи, и начала все складывать в сумку.
— Нора.
У меня перехватило дыхание при звуке голоса Эйдана за спиной. Я медленно повернулась, подняла сумку, перекинув ремень через плечо, и неохотно посмотрела на него. Мне показалось или он нервничает?
Что, черт возьми, происходит?
— Мы можем поговорить? — спросил Эйдан.
Внезапно передо мной возникла картинка, как он врезается в меня, наносит глубокие резкие удары, и смотрит сверху вниз с неистовым желанием.
Я покраснела, разрывая зрительный контакт.
Нет. Мне нельзя оставаться наедине с этим мужчиной. Мы были магнитами, он и я, и я не могла этого отрицать. Держаться подальше от Эйдана стало моей единственной целью.
— Я должна идти. — Я повернулась, чтобы уйти.
Но Эйдан последовал за мной.
— Нам нужно поговорить.
— Нам не о чем говорить.
— Как оказалось, дохрена есть о чем.
Что, черт возьми, это значит?
Я не спросила, хотя любопытство щекотало мой язык.
— Эйдан, я не знаю, что тебе сейчас нужно, но оставь меня в покое.
Выйдя во влажный сырой весенний вечер, я поспешила по тротуару на одну из главных улиц Толлкросса на Левен-стрит, и как только заметила такси, подняла руку в воздух. Водитель увидел и начал подъезжать ко мне.
— Нора, я не отстану.
Я глубоко втянула воздух, обнаружив Эйдана рядом с собой.
Все вокруг потускнело от дождя. Здания, дорога и спешащие люди в темных плащах с зонтами. Единственными яркими пятнами были ярко окрашенные двери магазинов и подъездов, и транспарант напротив входа в Королевский театр, который рекламировал мюзикл.
И Эйдан.
Он был ярким четким маяком в тоскливом мире вокруг меня, и я знала, что больше всего на свете мне нужно спрятаться от него.
Взглянув на Эйдана, я сказала:
— Ну, я рада. А я собираюсь домой. Тебе тоже следует идти к себе.
Такси остановилось, и я потянулась к двери, но Эйдан смог меня опередить. Я обнаружила, что меня усадили в машину, а Эйдан уселся рядом со мной!
— Площадь Фонтан-Бридж, — сказал он водителю.
— Что ты делаешь? — Я посмотрела на водителя, хмуро смотрящего на нас в зеркало заднего вида. — Не Фонтан-Бридж, а…