Стоило только дойти до нужной квартиры, как до меня дошло, трусит не только девчонка, которую выгнали из квартиры, но и сама Женя. Это отчетливо видно по неуверенно потянувшейся руке к дверному звонку. Но на кнопку она все-таки нажала.
Признаться, я малость обалдел, когда взглянул на женщину открывшую дверь после затяжного ожидания. Никакой тебе алкашки, нарисованной моим воображением. Более того, передо мной ухоженная и, чего уж греха таить, красивая, стройная баба в шелковом длинном халате. На вид не больше сорока. Она настороженно оглядывается то на меня, то на Женю. Малая же целенаправленно сразу метнулась в сторону подоконника.
— Мне нужно кое-что забрать, — вырывает меня из раздумий тихий голос Жени.
— И тебе здравствуй, Женя. Никаких вещей, купленных на мои и Стаса деньги, тебе забирать не надо. Максимум, что можешь сделать — это забрать свою сестру на ночевку. Я так понимаю, ты за этим сюда пришла?
— Статья шестьдесят девятая семейного кодекса — лишение родительских прав за жестокое обращение с ребенком. Я как свидетель все подтвержу, — не выдерживаю я.
— Вы вообще кто такой? — не сказать, что мать Жени как-то испугалась, но однозначно обратила на меня внимание и руку от двери убрала, распахнув последнюю шире.
— Адвокат по семейному праву. Иди, Евгения, — легонько подталкиваю ее, сам же возвращаюсь к подоконнику, как только дверь закрывается.
— Как у вас это получается? — первой нарушает молчание девчонка.
— Что именно?
— Быть спокойным и так хорошо врать. Я бы поверила, что вы адвокат.
— Умение врать — важное качество для врача, равно как собранность и уверенность.
— Когда ты маленький — можно только врать, а все остальное невозможно.
— Главное не рост, не вес и не возраст. А что?
— У кого больше денег?
— Главное — не ссать.
— Я давно уже не писаюсь, — совершенно искренне произносит девчонка, от чего мне становится одновременно горько и смешно.
— Это в другом смысле. Извини, я забыл, что ты ребенок.
— Скорее бы вырасти уже.
— Не спеши во взрослую жизнь, у нас свои проблемы. Почему тебя выгнала мама? — молчит, уткнувшись в сжатые ладони. — Однажды я вот также разговаривал с твоей сестрой после того, как твоя мама ее выгнала за приставание к ее… мужу. А тебя за что? — девчонка переводит на меня взгляд. Пристально всматривается, а потом ее глаза наполняются слезами.
— Я не приставала к нему. И ничем не крутила перед Стасом, как говорит мама. Я вообще ничего не делала!
— И Женя тоже. Не кричи. Присядь на подоконник, пол холодный.
— Не буду. У меня все горит!
— Ясно. Скажи, а как давно твоя мама живет с этим Стасом.
— Всегда. В смысле я его помню всегда. Я знаю, что он мне не папа, но не знаю точно сколько. А что?
— Да так.
— Мама в общем неплохая, — снова это долбаное дежавю. Чтоб его. — Иногда она бывает очень хорошей. Правда. А иногда такой… что ее хочется убить, — прикладывает ладонь ко рту. — А, может быть, у нее рак? Я смотрела сериал и там тетенька впадала в такие же припадки ярости, а потом нормальная была. Оказалось, что у нее рак головы. Мозга в смысле. Как думаете?
— Нет.
— Почему?
— Потому что ваша мать такая давно, а описанная тобой онкология столько не длится. Несмотря на то, что ты ребенок, ты все прекрасно понимаешь, просто не хочешь это признавать. Мой тебе совет: не надо искать оправданий для своей мамы. Да и в принципе для всех. У тебя хорошая память?
— Не знаю, а что?
— Надо, чтобы была хорошая.
— Ну, тогда хорошая.
— Запоминай номер моего телефона.
Повторяю трижды. Выжидаю ровно двадцать секунд и прошу повторить номер. Тая с заминкой, но все же повторяет.
— Еще трижды, — в этот раз девчонка повторяет слету. — Позвони мне, если что-то случится или тебе нужна будет помощь.
Я бы с легкостью мог расписать ей, что ее ждет, как когда-то Жене, но это глухой номер. При помощи Пети на раз-два можно лишить мамашу родительских прав. И никакая мразь не продолжит ломать психику девчонке. За детдом спасибо никто не скажет, но ведь ее могут удочерить. Да хотя бы я. С помощью того же Соболева, быстро и без бумажной волокиты. Наверное, дальше я бы еще глубже погрузился в думы о том, как бы мог зажить с удочеренной девочкой, напоминающей мне мою дочь, если бы из квартиры не вышла Женя с клеткой и пакетом в руках.