— Офигеть, — раздалась за моей спиной лаконичная оценка от Алексея. Согласна, братец! Вот на все сто согласна!
Я хмыкнула и поспешила подойти к Дине, явно увлечённо прислушивавшейся к воплям гражданки почти-куклы. Лёха двинулся за мной, а вот дворецкие не спешили искать пояснений, причём, памятуя об их феноменальном слухе, могу предположить, что они были в курсе истоков конфликта…
— Динка! Что за на фиг? — процедила я, подходя к девушке и вставая слева от неё.
— Ничего особенного, — пожала плечами она и улыбнулась. Обезоруживающе так, доверчиво… Словно и впрямь всё было в норме, и ненормальный живой труп только что не совершил подсудное действие.
— Конкретнее, Дин, — поморщился Лёшка, вставая слева от меня. О как, мою тушку взяли в «клещи».
— Всё просто, — соизволила отчеканить подруга братца-черешенки. — Когда Инна попросила меня поговорить с Гробовщиком, я отправилась за ним. Он бродил по женскому отделу, рассматривая ленты на прилавке. Потом он сказал, что порой приходится подвязывать волосы, из-за этого и нужна была лента. Я к нему подошла и спросила, будет ли он покупать одежду. Гробовщик ответил, что будет, но ему не нравятся наряды низкого качества. А здесь лишь такие. Я спросила, уверен ли он, поскольку слышала, что в этом магазине продают брендовые вечерние платья и мужские костюмы. Он ответил, что уверен, и велел следовать за ним. Мы покопались в стенде с «фирменными» вещами, и Гробовщик показал мне на некоторых моделях недопустимые для фирменных вещей косяки. Вроде неоверлоченных краев ткани и смазанных бирок. Он разъяснил, как можно определить, фирменная ли вещь, а я спросила, откуда он это знает. Отвечать он отказался, но предложил провести эксперимент — доказать продавцам, что они торгуют контрафактом, потому что это может оказаться забавным. Я согласилась, он взял вон то платье и попытался вразумить консультанта, но она начала его выпроваживать из магазина. Тогда Гробовщик был вынужден прибегнуть к крайней мере — несильно дернуть подол платья, который тут же разорвался до пояса. Продавщица начала кричать, Гробовщик же пытался объяснить ей, что качественная вещь от подобного усилия не повредилась бы. Это оказалось бесполезным — она продолжила кричать. Пришла её напарница, результат вы видите.
Офигеть не встать. Да они что, оба рехнулись?! И Динка, и этот полоумный жнец?! Да с его силищей он любую тряпку порвёт — хоть от Версачи, хоть от Лао Тао из соседнего подвала! Идиотизм!
— Вы с дуба рухнули? — озвучил мои мысли Лёшка, ошалело взирая на Динку. Похоже, он тоже не ожидал, что она окажется таким неадекватом.
А девушка за прилавком продолжала кричать.
— Нет, просто решили восстановить справедливость, — явно веря в свои слова, ответила Дина и усмехнулась.
А платье в руках Гробовщика безразличной чёрной тряпкой тянулось к полу.
— Да какая справедливость? — фыркнула я, непонимающе глядя на неадекватную готессу. — Он просто поржать захотел! Как и всегда!
А женщина в очках трясущимися руками терла предплечья напарницы.
— Да, — улыбнулась Дина и посмотрела на меня, как на инопланетянку. — А я захотела добиться справедливости. И разные мотивы привели к общему решению.
А где-то под потолком камеры видеонаблюдения безразлично фиксировали всё происходящее.
— Неадекваты! — простонала я. — Сколько хоть шмотка стоила?
— Около пятидесяти тысяч, точно не скажу, — пожала плечами Динка.
И тут охлажденный кондиционерами воздух сотряс громогласный хохот.
Продавщицы синхронно икнули, мы с Лёшкой и Диной вздрогнули, а начавшая собираться вокруг этого балагана крохотная толпа из троих покупательниц чуть ли не подпрыгнула от неожиданности. Гробовщик сотрясался от дикого гогота, а в его руках колыхалась чёрная рваная тряпочка. Зашибись, картина маслом! Это что его так развеселило?!
— И что смешного? — прошипела я, адресуя свой вопрос Дине, но ответил мне, что интересно, вновь подкравшийся со спины вредствующий дворецкий.
— Продавец с самого начала говорила, что Гробовщик должен оплатить испорченный товар, однако его рассмешила фраза, только что ею произнесённая. Вы прослушали, госпожа. Цитирую. «А потом забирай эту тряпку половую и напяливай, вон, на свою куклу готичную! Любители ролевых игр, неадекваты чёртовы! Брендовая вещь! Это ж какие деньги!.. Вам что, за театр на улице приплачивают так, что пятьдесят штук — не бабки? Мне, может, тоже в монаха средневекового переодеться? И подружку-ведьму завести!» Данные тезисы, из которых я убрал нецензурные слова, заставили Гробовщика рассмеяться.
— А что тут весёлого? — озадачилась я, покосившись на апатичную морду своего врага через плечо. Странное у жнецов чувство юмора…
— То, что Смерть сравнили с монахом. Причём «Величайшего» заподозрили в связях со смертной женщиной, — терпеливо пояснил знаток шинигамистого юмора.
— Ну, в такой трактовке забавно, — пробормотал Лёшка, которого я едва слышала из-за раскатов гогота Гробовщика, — но не в данной ситуации. Ему платить придется.
— И я о чём! — фыркнула я.
— Но почему он должен платить за ширпотреб, как за фирменную вещь? — поставила меня в тупик своей наивностью Дина. И это — игрок в покер. Профессиональный. Обалдеть не встать!
Ответить ей я не успела. Опешившие продавщицы явно пришли в себя и уже в два горла заорали на Гробовщика. А тот вдруг резко замолчал и, вздохнув, положил платье на прилавок. Правая когтистая лапа поползла во внутренний карман его хламиды, которая, по сути, являлась плащом, а по моей спине пробежал холодок. Ведь Гробовщик не расстегивал плащ, если не хотел достать Косу Смерти…
— Клод, — пробормотала я.
— Да, госпожа? — ответил дворецкий, тут же подходя ко мне со спины.
Но приказ отдать я не успела. Потому как Гробовщик выудил из кармана… нет, не Косу. И даже не поминальную деревяшку, под которую она любила маскироваться. Неадекватный жнец выудил из кармана всего лишь печенюшку в форме косточки и смачно ею хрустнул.
Хрусть!
Продавщицы прифигели. Я тоже. Даже Динка впала в ступор, равно как и все остальные смертные, и лишь демонам было глобально наплевать на подобное безобразие. Гробовщик же развернулся на каблуках и не спеша направился к выходу из магазина. Офигеть не встать… Он совсем спятил?!
— Задержите его! — рявкнула продавщица постарше и кинулась в сторону. А через секунду она нажала на что-то под прилавком, и только недавно наступившую тишину прорезал мерзкий заунывный вой, звеневший одной раздражающей нотой.
Я заткнула уши, все адекватные люди тоже, мистическим же существам, хоть у них и отличный слух, было наплевать. Охранник, которого не было на посту, то есть возле двери, услышав сигнал тревоги, выскочил из подсобки и с криком: «Стоять!» — кинулся к двери бодрым галопом. Гробовщик пофигистично плыл ему наперерез. У меня вспотели ладони.
Шаг. Ещё шаг. Но к двери он не успеет.
По моей спине промаршировали сотни мурашек.
Охранник достал пистолет из кобуры.
Я нервно сглотнула, во все глаза глядя на фигуру в чёрном.
Вой сирены разрывал воздух.
У меня затряслись колени, а охранник направил пистолет на жнеца.
Гробовщик усмехнулся.
Рука, сжимавшая оружие, мелко задрожала, даруя бездне дула танец.
Паника и покой.
Секунда.
Вспышка.
Смех.
Я пошатнулась в миг, когда помещение магазина полыхнуло белым. Гробовщик не исчез — он замер рядом с примерочными кабинками. Его тело сотрясала дрожь безудержного смеха, а к горлу было приставлено лезвие секатора, торчавшее из-за чёрной занавески. Охранник, всё ещё целившийся в нарушителя спокойствия, дрожал как осиновый лист, а по круглому, красному, как помидор, лицу стекали крупные капли пота. Они падали на серый кафель, и мне казалось, что, сливаясь с безумным, надрывным воем сирены, этот мерный стук рождает мой собственный пульс.