— Я просто хотел поцеловать тебя, Пи.
Не меняется. Он совсем не меняется. Сердце сладко сжимает, когда я вижу, как по его щекам разливается краска смущения. Сколько бы ночей вместе мы ни провели, сколько бы его криков экстаза я ни заглушил своими губами, он по-прежнему теряется, когда я признаюсь в своих самых простейших желаниях и чувствах. Я совсем этого не понимаю, но безумно люблю в нем все. И лишь об одном я продолжаю молить небеса день за днем: чтобы он тоже чуть чаще говорил мне о том, что чувствует. Не какими-то полунамеками и завуалированными сообщениями, которые нужно понимать с точностью до наоборот, а вот так — прямо и открыто. Чуть вздыхаю, но, к счастью, мы уже добрались до общаги, а еще через несколько минут и этажей за нами захлопывается дверь в мою комнату, и я тяну его в свои объятия.
— Конг… правда, пара поцелуев и все. Мне нужно повторить задания, а не…
Зачем, ну зачем говорить совсем не то, что хочешь? Мягко прикасаюсь своими губами к его и нежно пресекаю его упрямую попытку сохранить вид ответственного старшего. Не надо нам этого. Не сейчас. Пи тихо стонет, а с его плеча соскальзывает сумка, чтобы тут же упасть где-то у наших ног. И это тоже не важно. Нет ничего, что имело бы значение, кроме его и моего восторга. И я точно знаю, что нужно сделать, чтобы этого добиться. Улыбаюсь и нежно исследую пространство его рта, ведя языком по самому краешку его зубов, проникая чуть глубже, касаясь неба, дразня и позволяя вспомнить, что он может и должен получить здесь, рядом со мной. И заставляя забыть то, о чем помнить не следует.
— Конг…
Конечно, он пытается взять себя в руки. И даже потянувшись за мной после того, как я на секунду отрываюсь от его губ, старается вдохнуть поглубже и успокоиться, но… это совершенно бесполезно. В этой игре мне не нужно стараться, чтобы победить. Он сам отдал мне первенство уже давно, и с каждым разом я становлюсь только лучше. А он… сколько продержится оборона, если все, что делает игрок — мечтает о поражении?
— Да, Пи?
— Думаю, мне пора…
Вновь касаюсь его губ, но уже сильнее, сразу прорывая слабую защиту и вдавливая его дрожащее тело в стену за ним. Хватит. Если он не готов сказать словами, то и слушать его сейчас я не буду. Достаточно мольбы во взгляде и покорно плавящихся под моими ласками мышц. Не отпущу. Я его никуда не отпущу. Лучше просто углубить поцелуй, чуть приподнять его и, вжимая в себя крепко-крепко, преодолеть последние несколько шагов по коридору.
— Конг… не… я…- не надо было отстраняться от его губ ни на мгновение, но я тут же исправляю собственную ошибку и, мягко опуская его на кровать, уже вновь пью его дыхание внутри жаркого рта. — К…
Что бы он ни хотел сказать, это подождет. Примерно до того момента, как его тело само не начнет диктовать ему, как громко и что именно он должен простонать. А ждать этого совсем недолго. Мне ли не знать? Только мне… Счастье накрывает огромной волной, и я все-таки отрываюсь от его губ, чтобы прошептать:
— Люблю тебя, Пи.
Темные глаза широко распахиваются, показывая в его зрачках мое собственное, восхищенное им отражение, а потом ресницы опускаются и скрывают плеснувшийся в них ответ. Я замираю. Потому что понимаю — не будет. Ни возражений, ни просьб прекратить, ни даже попыток отвернуться. Сейчас — не будет. Ничего, кроме…
— Я тебя тоже, Конг.
Улыбаюсь шире и стягиваю с него малиновую рубашку наставника. Еще мгновение — и прочь летит его футболка. С брюками приходится повозиться, но, когда мы играем за одну команду, это тоже не проблема. Так же, как и мои вещи. Его проворные пальцы помогают избавиться от всего лишнего, а потом просто ласкают мою обнаженную кожу, и это так хорошо… что, кажется, через пару минут забываю даже собственное имя. Остается только его.
— Ун… — выдыхаю ему в шею, мягко веду языком вверх, до самой ушной раковины, вбирая в себя его вкус и запах, слушая сбивчивое дыхание и чувствуя все усиливающуюся дрожь. Одну на двоих. Мы не выдержим долго. По крайней мере в первый раз. Слегка прихватываю мочку его уха и пытаюсь сконцентрироваться, но это практические нереально. Особенно, когда его стоны в очередной раз отражаются во мне вибрацией, заставляя вжиматься в него сильнее, стараясь ощутить больше… — Подожди… Чуть-чуть.
Пальцы отчаянно дрожат, когда я пихаю их под подушку в поисках лежащей там смазки. Это привычно, нормально для нас. Но… как же он нестерпимо прекрасен. Мысли бесконечно путаются, и до того, как мне удается схватить желанный тюбик, я еще несколько раз выпадаю из реальности, просто приникая к его губам в мучительной потребности оказаться ближе.
— Конг… быстрее.
Тяжелое дыхание и расфокусированный взгляд говорят мне больше, чем любые слова, и я стараюсь не медлить, не мучить свое Солнце, близкое к взрыву. Даже если сам совсем не владею собой. Еще раз целуя его так глубоко, как только в моих силах, устраиваюсь поудобнее меж его разведенных ног и осторожно подготавливаю его к проникновению. Недолго, но бережно. Нельзя, чтобы ему было больно. Никогда.
— Кон… — он судорожно втягивает воздух, не успевая произнести мое имя до конца. Но и не надо. Я уже внутри. Достаточно одного толчка, чтобы заполнить его всего: не только его тело, но и каждый уголок его души. Он тоже это понимает, быстро-быстро смаргивая еле заметные слезинки, что так часто выступают на его глазах в моменты нашей близости, но мне сейчас не нужно громких признаний и вечных клятв. Только бы дотянуться губами до соленой влаги, снимая ее с пылающей кожи. Только бы сделать первое движение, а затем еще одно… Сильнее, увереннее, резче. Обхватывая пальцами и его возбуждение, заставляя тренированное тело выгибаться под немыслимым углом и забывать о том, что в этот момент я вхожу в него так глубоко, как никогда раньше… Люблю…
— Между прочим, я не шутил. У меня завтра зачет, — это сколько времени прошло с того момента, как он кричал, забываясь от восторга? Минут десять? Вряд ли больше. С интересом смотрю на черноволосую макушку, что удобно устроилась на моей груди, но не прерываю. — Если я получу балл меньше, чем рассчитывал, будешь бегать вокруг стадиона кругов тридцать. Или сорок.
— Хоть пятьдесят. Если ты сумел, то и я смогу, Пи. Успокойся, — подтягиваю его выше, поворачиваюсь вместе с ним набок и заглядываю в темные, полные смущения глаза. — Еще только 6 часов. Ты все успеешь. И мы тоже. Еще раз… или два…
— Конг!
Тихо смеюсь и покусываю его губы. Он, конечно, не оставит меня без ожогов, но я вытерплю все. Ведь гораздо больше мое Солнце любит просто сиять. Для меня.