- Кажется, у тебя и кандидата не осталось, Тина, - прокомментировал ее уход Павел Маркович.
Вместо ответа огонек перед Макшеевой сменился на зеленый.
Алачев, видя, что остался в абсолютном меньшинстве передернул плечами, но упрямо уставился на Макса:
- Я не против Круга, я против Гончей.
- Карим, Гончая не избирается Сбором, - напомнил Руслан Авалов.
- Но и Охоты давно не было! – гневно бросил Карим.
- Для Охоты не было знака, - все также спокойно парировал Руслан. – Карим, я знаю, что оборотни готовы выйти из лесов, многие уже служат в Москве и других офисах «Сияния»…
- Этого мало! – почти прорычал Алачев. – Гончая должна быть настоящая, а не анимаг!
- Карим, это давнее решение, - покачал головой Авалов, а потом процитировал: - «Гончей может стать любой, кого изберет Луна. Она же и укажет новый цикл, окрасившись кровью в неурочный час».
- А кровавой луны вне затмений не было, ты и сам это знаешь, - поддержал Шуйский.
Карим дернул головой, его аргументы были слабы, он и сам это понимал, но все должно было пойти совершенно не так! Оборотень глянул на Анастасию Гурьеву, потом куда-то в сторону то ли Дабижа, то ли Шуйского, после чего наконец склонил голову.
И его огонек зажегся зеленым.
- Владислав? – обратился к вампиру Макс.
Желтый огонек мигнул, словно колеблясь, а потом тоже зажегся зеленым. И Владислав рассчитывал на другой расклад, у него тоже были идеи и предложения, но Сбор проходил не так, как было задумано, и мудрый вампир предпочел временно отказаться от планов, чем лезть на рожон и мутить и без того неспокойную воду.
- Хорошо, значит Сбор единогласно поддерживает текущих членов Круга, - подвел итоги Макс. – Насколько я понимаю, с кандидатами теперь тоже нет вопросов?
Огоньки вновь дружно мигнули, а новые кандидаты выступили из-за спин своих глав, встав у их правого плеча.
- Некромант Нефем Шуйский! – громко объявил Гончая.
Огни ответили зеленым бликом, и новый Некромант прошел к действующим членам Круга, заняв свое место рядом с Целителем, не забыв проходя мимо подмигнуть Арине.
- Ведьма Милолика Стародубская!
Красно-рыжие волосы взвились языками пламени, чтобы опасть на плечи уже сидящей рядом с Мартой Ведьмы.
- Зельевар Никифор Пасевьев!
Грузный мужчина с залысиной на полголовы непрестанно кланяясь прошел к своему стулу, неловко его отодвинул и плюхнулся рядом с Наумом.
- Артефактор Константин Дабижа!
«Полная противоположность Зельевара» - отметила про себя Арина. Высокий, подтянутый, в идеально сидящем костюме-тройке, с множеством колец на пальцах и вычурным зажимом на ухе, он вовсе не казался эпатажным или странным, скорее он был в точности таким, каким и должен быть уважающий себя Артефактор – витриной своих лучших работ.
- Стихийница Снежана Телепнева!
Хрупкая платиновая блондинка проплыла прекрасным видением и, остановившись возле Ярослава смущаясь попросила:
- Вы мне не поможете?
Ведьмак тут же вскочил, отодвинул массивный дубовый стул, позволяя новому члену Круга с комфортом разместиться между ним и Мариком. Рыжий покосился на Снежану, на своего друга, что-то ехидно хмыкнул в бороду, но предпочел промолчать.
Каждого из них подтвердило высокое собрание, каждый получил или возобновил свой кредит доверия, и только одно место осталось пустым. Багримовы так и не пришли, а других провидцев среди северных иных не было. Владислав с тоской посмотрел на вакантное месте, потом чуть в сторону и осознал, что был пойман с поличным – Расплетающая немигающе глядела на него в упор и легкая улыбка витала на ее губах.
ГЛАВА 19. Сон в весеннюю ночь
Уже несколько ночей подряд Арине снился один и тот же сон. Очень странный, но не пугающий, скорее будоражащий. Она идет сквозь туман, под ногами разломанные, древние плиты, над головой иногда проглядывает полная луна. Очень тихо, как бывает только во сне. Туман слегка светится, то ли отражая лунный свет, то ли и сам он не совсем обычный. Еще несколько шагов и она выходит на небольшую площадь. Клочья тумана медленно расползаются, пока полностью не истаивают, открывая… алтарь? Большой черный камень, сплошь покрытый трещинами, сквозь которые вырывается голубоватая дымка. Над алтарем парит призрачный голубой цветок, его нежные лепестки покрыты жемчужными капельками росы. Он такой хрупкий, такой прекрасный, что боязно к нему прикоснуться, но и такой притягательный, что невозможно удержаться.
Она протягивает руку, но прежде, чем успевает дотронуться, цветок распадается голубыми искрами. Они кружат, сперва хаотично, а потом все более упорядоченно, постепенно складываясь в чудный узор. Картинка вот-вот должна стать полной, но именно в тот момент, когда нечто почти обретает свои очертания, сон обрывается.