- Зато можно убить.
- Ты и сама знаешь, что меры безопасности повышены в разы.
- Я уже ничего не знаю, - сдавленно прошептала Арина, внезапно теряя весь свой запал.
Силы покинули ее с последними словами, едва дойдя до кресла, она свалилась в него, устало прикрыв глаза.
- Ариша, все не так плохо, - тихо сказал Макс, усаживаясь на корточки у ее согнутых колен. – Ты слишком остро реагируешь.
- Серьезно? – вскинула бровь девушка, вновь закипая.
- Серьезно, - невозмутимо кивнул этот гад. – Ты же не подросток, откуда этот максимализм? Да, я тебя хотел контролировать. Да, возможно, не самыми достойными методами, но других не придумано. Разрушитель – это катастрофа.
- А мое разбитое сердце было бы лишь моей проблемой?
- Почему сразу разбитое?
- О, боже, Макс! Даже не вздумай петь о каких-нибудь чувствах с твоей стороны!
Арина попыталась вскочить с кресла, но Гончая не дал ей этого сделать, вставая на ноги и нависая горой стальных мышц.
- Арина, я не собираюсь признаваться тебе в любви, чего нет, того нет, но я никогда не причинил бы тебе вреда, всегда был бы твоей защитой. И ты не можешь отрицать, что между нами есть… нечто. Если бы все прошло как нужно, я бы навсегда остался с тобой. Без вариантов.
- Какая жертвенность, - протянула она, вглядываясь в посуровевшее лицо. – Меня не забыл спросить?
- А ты была против? Что-то я не заметил!
Вдруг Арина расслабилась, вновь откидываясь на спинку кресла, а потом и вовсе рассмеялась:
- Так вот что ты пытался сделать! Приручить меня! Сперва игрой в холодно-горячо, потом нежностью и похотью, а после и вовсе. Дружбой.
Последнее слова Арина буквально выплюнула, поддалась вперед привставая и прошипела почти в губы:
- Ты облажался, Макс. По-крупному облажался.
Несколько секунд Гончая вглядывался в искаженное ненавистью лицо, а потом кивнул, соглашаясь, ему опять нечего было сказать. Он опустил голову, выпрямился и отошел.
- А Провидец выдавал желаемое за действительное, - продолжила девушка имея в виду татуировку. - Он просто пытался мной манипулировать.
И вновь Макс кивнул.
- Все было бы просто замечательно, с каждым твоим новым шагом татуировка изменялась бы, подталкивая меня к нужному решению, – Арина встряхнулась, словно сбрасывая невидимые путы. - Н-да, Макс, ты фееричный мудак.
Столько разочарования, столько отвращения было в ее голосе, что выдержка Гончей дала сбой. Яростно рыкнув, он развернулся к ней, чтобы высказать все, что было на уме, а может быть и не только высказать, но вместо Арины на кресле осталась лишь вмятина от ее ладной попки. Несколько неслышных шагов и за ее спиной закрылась дверь, оставляя его в одночестве.
Он колебался совсем недолго, всего несколько минут, но, когда вышел в приемную, Арины на месте не было. Как не было ее и в здании «Северного Сияния». Позже оказалось, что ее и вовсе нет в Москве. То, что началось, как попытка облегчить ее ношу, превратилось в фатальную ошибку. Он окончательно отвратил ее от себя и от Круга, заставив сбежать. Вот только куда? Куда могла уехать девушка, ни разу не покидавшая Москвы? Дальние родственники? Знакомые?
Спустя несколько дней стало ясно, что нет Арины ни у родных, ни у известных друзей. Она исчезла, растворилась где-то в мире, не оставив ни единого следа.
Где-то за пределами территории Северного Круга
- Ну вот ты и попалась, - голос сочился торжеством.
Арина попыталась разлепить глаза, но тут же поняла, что на них плотная повязка.
- Не дергайся, тварь. Это бесполезно, - говоривший прошелся шершавой рукой по ее лицу, по губам.
С ней говорили по-русски, но с сильным акцентом. Девушка поежилась от злобы, прозвучавшей в последней фразе, а от прикосновений ее и вовсе затошнило.
- Кто вы? – прошептала она саднящими губами и тут же получила удар по лицу.
- Здесь вопросы задаю я! – яростный рык.
Она не помнила, как оказалась… где? Этого она тоже не знала. Последнее, что отпечаталось в ее памяти – это то, как она выходит из «Северного Сияния». Она всего лишь собиралась пройтись за кофе, немного проветриться, успокоиться. В одном Макс был прав – ее реакции попахивали юношеским максимализмом, ведь частично, но она понимала и мотивы Круга, и самого Макса. Но понять еще не значит принять. Ей было откровенно больно, обидно. Как бы она это не отрицала, но гадский гад почти достиг своей цели, почти влюбил ее в себя, а поэтому ее сердце почти что разбилось.
Арина шла по улице, криво улыбаясь, сквозь наворачивающиеся слезы, и именно они помешали сразу увидеть опасность. В задумчивой неуклюжести она столкнулась с кем-то высоким, в черной одежде, хотела было извиниться и пойти дальше, но что-то кольнуло в шею и свет тут же померк.