И не успела я толком сориентироваться, как сзади послышался голос Вела.
– Ну наконец-то! Рад, что очнулась! – низкий, бархатистый голос лельдиса почему-то казался особенно приятным, немного взволнованным, слегка воодушевленным. Он по привычке гасил эмоции, любые проявления чувств и порывов, но они все равно пробивались наружу.
Я повернулась на летучей кровати. Теперь дорогие больничные койки не стояли на полу – зависали в воздухе, и наши глаза оказались вровень. Вел переоделся в зеленую рубашку, и глаза его сияли особенно ярко, волосы собрал в низкий хвостик.
Он чуть помедлил, сильнее приблизился и осторожно коснулся щеки. Мягкая ладонь, большая, мужская, мгновенно нагрелась как включенная печка.
– Я… беспокоился, – выдавил лельдис и затих, с усилием втягивая воздух. Меня охватило странное волнение – поднялось снизу, от кончиков пальцев, горячая волна прокатилась по телу и жаром собралась внизу живота. Сладко, приятно засосало под ложечкой. Я удивленно уставилась на Вела.
– Помочь тебе… спуститься? – предложил лельдис. Хм… непохоже на такого мужчину. Медлить, теряться удел слабохарактерных. Судя по всему, что я знала о Веле – он не мужчина – кремень, титан. Скажет, как отрежет, действует, а не спрашивает. И вдруг такая чудна́я нерешительность. Лельдис догадался о моих размышлениях, странно улыбнулся – немного криво и даже будто почти смущенно.
Да что с ним творится-то? Странный мужчина. Я думала, Вел – командир каких мало: всем управляет, всеми распоряжается. Он снова уловил мое настроение, загадочно хмыкнул и вытянул руки, словно пытался доказать обратное. Взял под мышки, я прыгнула и очутилась в объятиях. С минуту Вел только прижимал и стискивал, окутывал жаром, порождая волнение. Я ощущала, как действую на лельдиса и почему-то ужасно обрадовалась. Так школьница радуется, что нравится мальчику. Просто наваждение, глупость какая-то. В моем-то преклонном, древнем возрасте, млеть от мужчины, теряться, беспокоиться… Нежиться, как кошка, приласканная солнцем. Забыть все вопросы, что крутились в голове. Чем завершилась спасательная операция? Всех ли живых доставили на поверхность? Что произошло с убийственным заклятьем? Его победили? Остатки обезвредили? Даже поврежденное, раненое, полумертвое, оно еще способно навредить окружающим. Поэтому чистильщиков так и ценили, к ним прислушивались даже власти государства. Столько мне хотелось выяснить у лельдиса, но мысли мгновенно куда-то испарились…
И ведь я даже не собиралась вырываться. Лишь ощущала близость мужчины: телом, аурой и магией тоже. Проникалась ей, пропитывалась, чувствовала, как сладко, ужасно приятно и волнительно до дрожи. Хотелось сильнее прильнуть к Велу, хотя он и так отчаянно стискивал, словно боялся, что меня отнимут. И чудилось – даже наши энергетики стремительно переплетались и объединялись. Лельдис дышал все чаще и жарче – пар оседал на моих плече и шее. Вел порывался что-то сказать, но так и не смог или не решился. Только обронил:
– Я волновался…
Осекся и запыхтел еще громче.
Я собиралась чуть отстраниться, чтобы заглянуть в лицо Вела, когда услышала голос Зари.
– Вел! Отпусти-ка мою внучку, да побыстрее! Нехорошо, лельдис, даже некрасиво. Девушка только очнулась, едва очухалась. А ты тут с какими-то неприличными движениями.
Лельдис осторожно опустил меня на пол, выпятил грудь и упрямый подбородок. Натянул на лицо маску невозмутимости, только глаза сверкали по-особенному и руки вцепились в края рубашки.
Заря выглядела совершенно здоровой – привычная непокорная рыжая бестия. Фигуристая, гордая, с идеальной осанкой и миндалевидными карими глазами. Бабушка носила зеленые блузки с черными брюками или длинными юбками. Сегодня тоже не изменила стилю, метнула странный взгляд на Вела, словно удивлялась, что оделась с ним в тон.
– Ты как? – спросила, приближаясь вплотную. – Я подогнала к больнице машину, хочу довезти домой самостоятельно. Надеюсь, что вы сегодня не работаете? – она сурово покосилась на Вела.
– Я же обещал отложить все до завтра, – нехотя ответил Заре лельдис.
Хм… Кажется они без меня договаривались. Впрочем, возражать желания не возникло. Я чувствовала себя так, словно попала под автобус, мечтала отдохнуть хотя бы сутки. Заря поставила передо мной туфли – черные, удобные, на низком каблучке. Я машинально засунула в них ноги и двинулась за бабушкой – на выход из палаты. Вел проводил: взглядом и улыбкой. Не возражал, не спорил, только нахмурился. Я, как была, в белом халате, молча двигалась за спиной бабушки и думала о том, как же это здорово, что у меня осталась родная душа. Хоть кому-то не безразлично – как я себя чувствую, кто-то заботится, забирает из больницы. Давно я не размышляла на подобные темы. Казалось – ничего плохого со мной не случится. Я же стожильная, крутая химера. Вижу заклятья, магию, энергии, могу изрыгать аурное пламя… И вот сейчас, следуя за бабушкой, еле передвигая неверными ногами, я вдруг оценила родственные связи. Странный сегодня день, неожиданный, загадочный.