Его тоже отправили к машине, под надзор милиционеров, и пошли на кухню. Майор Авраменко нагнулся над телом:
— Да, это Машихин.
— Так как же, черт возьми, не разобрали сразу? — сердито буркнул помощник прокурора.
— Ну, он лежит лицом вниз, весь в крови. Гроховенко — очевидец — уверенно заявил, что это Божнюк. Одеты Машихин с Божнюком одинаково. И роста одною.
— Что ж, товарищи, — несколько смущенно сказал Авраменко, — дело все-таки, по-моему, несложное. Преступление совершил либо Божнюк, либо Гроховенко, оба задержаны. На допросах, на очной ставке выяснится, кто именно.
— Не забудьте рассадить задержанных по разным камерам, — предупредил следователь Хилькевич.
— Да уж не забуду. Едем, товарищи.
2
На допросах, на очной ставке оба подозреваемых продолжали давать на редкость одинаковые показания: выпили, уснули, а пробудившись, увидели труп. При этом Гроховенко уверял, что убийца Божнюк, а Божнюк, наоборот, был убежден, что виновен Гроховенко. Обстановка создалась прямо конкурсная: на одно место преступника — два кандидата. Но кто-то из них говорит правду, а кто-то врет. Ведь рана на теле Машихина всего одна.
Хилькевича по нескольку раз на дню донимали одним и тем же вопросом: ну что, разобрались? Звонил прокурор, требовал ускорить следствие. Хилькевич и рад был ускорить, да ничего у него не получалось пока. Допросил всех, кто мог иметь хоть какое-то отношение к этой истории. Дарья Машихина уныло всплакнула и рассказала короткую историю своего супружества.
Приехал Зиновий в Сторожец в конце прошлой зимы из Харькова, где жил, кажется, у какой-то родственницы. До этого обретался будто бы на Урале, но в суровом климате подорвал здоровье, вот и откочевал на Украину. Брак оформили чин чином, в загсе. Врагов он не имел, никогда ни с кем не ссорился. Конечно, выпить любил покойничек, вечная ему память. А более никаких грехов Дарья в муже не замечала.
Восьмидесятилетний дед Остап Горобец показал, что в день убийства видел, как Федор Гроховенко из своей калитки вышел, а через полчаса вернулся вместе с Божнюком. Спустя часа два они уже вдвоем ходили в магазин, а после к ним пришел Машихин. Еще через полчаса в магазин сбегал Машихин, вернулся, и уж больше никто из гроховенковского двора не выходил, и никто туда не приходил, кроме Кольки, Федькиного мальца. Но хлопчик сразу убежал к стадиону.
Шестиклассник Коля Гроховенко рассказал, что домой заходил из школы около двух часов дня. Мама в больнице, Папа был то ли в отгуле, то ли в прогуле. Из кухни слышалось пьяное бормотание, поэтому Коля в хату не прошел, бросил портфель в сенцах и отправился на стадион. Прикрывая калитку, увидел, как какой-то дяденька шел от дома к уборной, но кто именно это был, не знает. Может, и дядька Божнюк — путь к дыре в плетне лежит мимо уборной.
Другие опрошенные заявили, что подсобный рабочий строительной организации Георгий Божнюк — личность нахальная, любит выпить, похулиганить, да и стянуть, если плохо лежит. И шофер райпотребсоюза Федор Гроховенко не краше.
Хилькевич снял в гроховенковской кухне несколько отпечатков пальцев. Областная экспертиза установила, что все они принадлежат Гроховенко, Божнюку или Машихину. На рукоятке хлебного ножа, которым, вероятно, нанесено смертельное ранение, — только отпечатки самого потерпевшего Машихина.
Хилькевича мучило, что в самом начале следствия он допустил много ошибок. Например, осмотр места происшествия надо было произвести самому, а не полагаться на малоопытного помощника прокурора. Спустя два часа исправить это упущение было уже поздно: набежавший дождик смыл следы на огороде и в переулке, где нашли Божнюка… Надо было сразу решительнее взяться за дело. Но за шесть лет спокойной работы в тихом Сторожце Хилькевич как-то незаметно для себя уверовал, что ничего серьезного тут произойти не может, тем более загадочных убийств. Да и этот — нелепый какой-то случай.
Между тем сроки содержания подозреваемых под стражей истекали. Необходимо было кому-то из двоих предъявить обвинение в убийстве, или же отпустить обоих, или, по крайней мере, одного Гроховенко, потому что против Божнюка заведено дело о хулиганстве по ранее поданному заявлению. Хилькевич запросил областную прокуратуру продлить сроки дознания. Ответили отказом, признав его доводы неубедительными. Пришлось Гроховенко выпустить.
Из Харькова направили на расследование опергруппу: следователя облпрокуратуры Загаева и оперативника Ушинского.
3
Коллег из области встретили без особой радости: прислали — значит, не верят, что в Сторожце справятся сами, а кому приятно, когда намекают на твое неумение и беспомощность? Следователя облпрокуратуры Загаева Хилькевич немного знал — приходилось встречаться на совещаниях. Сухощавый, с красивой волной седоватых волос над высоким лбом, Константин Васильевич Загаев сразу дал понять, что приехал не огрехи считать, а вместе с местными работниками распутывать дело. Ну, допустил кое в чем небрежность Хилькевич, получит за это от начальства, но ведь не это главное…
Оперативника Ушинского Хилькевич совсем не знал и опасался больше — такие вот молодые «областные», часто с гонором, старым кадрам ничего не прощают. Однако и Ушинский оказался простецким парнем. Большой, добродушный, лицо круглое, бесхитростное. С такой внешностью в самый раз учителем физкультуры в школе работать.
Хилькевич почувствовал себя свободнее, ободрился. Подробно доложил приехавшим о деле, высказал свое мнение:
— Лично я почти уверен, что убил Гроховенко.
— Возможно, возможно, — задумчиво согласился Загаев.
— Почему вы так полагаете? — простодушно поинтересовался Ушинский.
— Ну как же, только у Гроховенко были хоть какие-то основания обижаться на Машихина. Установлено, что полгода назад Гроховенко посадили на пятнадцать суток за избиение жены, и свидетелем против него был кто? Машихин! И вот ссора…
— Подозреваемые заявили, что оба ссорились в тот день с потерпевшим, — напомнил Загаев.
— Да, но из-за чего? Они ругали Машихина, что тот заявился пить их водку. Он купил бутылку за свои деньги, и конфликт был исчерпан. У Гроховенко же могла затаиться пьяная обида за давние показания Машихина против него. Ну-с, пойдем дальше. Свидетели утверждают, что Божнюк пьянеет быстро. Естественно предположить, что он первым уснул на лавке, как и говорит в показаниях. Более крепкий физически, Гроховенко мог справиться с не очень хмельным Машихиным. Чтоб направить нас по ложному пути и выиграть время, Гроховенко вначале заявил, что убит Божнюк…
— Зачем ему выигрывать время? Он не пытался бежать, сам вызвал милицию. Это Божнюк убежал…
— Вы считаете, убил он?
— Не знаю, — Загаев так откровенно развел руками, что Хилькевич несколько успокоился, — спец из области и тот не сразу разберется в этом каверзном деле.
— Дарья Ивановна, по сведениям загса, муж при регистрации брака принял вашу фамилию. Почему, интересно?
Вдова тоскливо глядела на Загаева, комкала платок, готовая вот-вот заплакать.
— Фамилия евонная мне не пондравилась. Чирьев — на что похоже? От людей совестно. А Машихин — ничего. От первого мужа мне досталась фамилия, только и наследства.
— К Зиновию никто из других городов не приезжал? Нет? Писем не получал? Тоже нет. Пил часто?
— Каждый день. Ну, не дрался, вечная ему за это память. Тихий был человек… — вдова прижала платок к глазам.
— Дарья Ивановна, по данным поликлиники, ваш муж не так уж и болен был. Работал всего-навсего сторожем, порой сидел и без работы. Выходит, лишних денег в семье не было. А на водку много надо каждый-то день. Стало быть, он пропивал ваши сбережения?
— Бог с вами, яки у меня сбережения! Не поила я Зиновия, на свои он пил.
— Откуда у него? Воровал, что ли?
— Грех на покойного напраслину переть!..
— Я не пру напраслину, я спрашиваю. Не крал, не зарабатывал, в сберкассе не держал, у вас не брал — на что же каждый день пьян?