Лор стоял и тупо смотрел, потом, словно очнувшись, провел рукой по лицу. Чем ему помешало это существо, вероятно, совсем безобидное? Да ведь здесь не Земля, здесь мерки другие… Они, наверно, тоже с этого начинали: «Мы не на Земле, убивай, пока ОНО само тебя не убило», а потом очередь дошла до людей: «пусть подыхают», «да здравствует астрогуманизм!..» Бледные, дряблые щупальца плавали в мутной красной воде. Лор хотел швырнуть туда револьвер, но вовремя опомнился: без оружия ему в этом лесу крышка. А если те, на вертолете, настигнут, тогда вообще пиши пропало… «За что я убил его? — подумал Лор. — Не от страха ведь даже — от злости. И вода теперь с кровью, нельзя ее пить… Они начинали с этого…»
Теперь он ясно представлял, как это начиналось… Катастрофа. Никакой надежды на связь с Землей. Чуждый, враждебный мир, где все надо было начинать с нуля, где приходилось идти на жертвы, отказывать себе во всем, чтобы помочь выжить тем, кто слабее. И нашлись такие, кого это не устраивало…
С корнем выдирая кустики холодянки, Лор выбрался из оврага. «Родник надо найти…» Он шел как пьяный, налетел на дерево. Перед глазами поплыли красные круги.
Там, на базе, он долго ломал голову над программой «астрогуманистов», а потом вдруг понял, что никакой программы не существует — есть только циничная, наглая игра. Он вспомнил насмешливые лица Вентора и Котиса. В мутной воде, так сказать… Они берут от жизни все, что только можно взять, тешатся с живыми игрушками, а их «программа», местами смахивающая на злую пародию, настолько они уверены в своей безнаказанности, — всего лишь личина…
«Как просто»… — стискивая зубы, подумал Лор.
Он все-таки вышел к воде. Пил долго и жадно, как собака. Потом расстелил на земле карту ямы С-3. Белые пятна покрывали ее, как оспины. Вообще говоря, это была карта окрестностей базы. Волосатое озеро — серое, бездонное, полное холодных, скользких водорослей. Мраморное болото — называлось оно так потому, что там, посреди топи, торчали белые глыбы, похожие на мрамор, и водица вокруг была какая-то белесая. Голодная Грязь — мрачное место, где росли, лепясь к корягам, медузообразные грибы, отравляющие все живое своими ядовитыми испарениями, а в самой грязи водились всеядные черные жабы. Рассказывали, что прошлым летом туда забрел Вентор, не боявшийся шататься в одиночку по лесу в окрестностях базы, — он тогда еле выбрался. Еще на карте были отмечены Кабаньи Заросли. Там нашли голову свиньи, которая за месяц перед тем сбесилась и убежала в лес; Кошачье Око — чащоба с прозрачным желтым озером, откуда по ночам доносились душераздирающие звуки, похожие на вопли мартовских кошек; Стикс — небольшая речка с темной и холодной, как лед, водой, которая зимой никогда не замерзала… Все это, однако, уже осталось позади, а там, где Лор сейчас находился, зияла на карте сплошная белая пустота. Вздохнув, он спрятал карту в рюкзак. Толку от нее никакого, остается идти по компасу и по солнцу… Тихо было, как в омуте. «Странно, что до сих пор жив», — как будто удивляясь, подумал Лор, лежа на спине и глядя в блекло-голубое астрианское небо.
Вечером, когда небо стало водянисто-зеленым и в лесу хором завыли оборотни, снова появился вертолет. Лор залег в кустах, но, похоже, его все-таки успели заметить. Вертолет сел на поляне, из него выбрались Котис и Фарда. Стояли и озирались — отходить от вертолета им, видать, не хотелось. У Котиса на шее висел автомат.
— Я видел сверху вроде как красное, — упрямо твердил Фарда. — Шлемы красные.
— Хорошо бы сцапать их, — мечтательно вздохнул Котис. — Фарда, кусты надо осмотреть.
— Пусть он идет, — Фарда кивнул на пилота.
— Ты что, в кусты пойти боишься? — зловещим шепотом спросил Котис. — Погоди, вот вернется Вен-тор — он тебя опять мордой о стол, как в прошлый раз… как только у тебя зубы целы остались!.. И поделом!
Фарда покраснел и молча двинулся к кустам.
— Их, наверно, давно съели, — флегматично заметил пилот.
Фарда подошел к кустам и, вытянув шею, стал смотреть вперед, потом напролом полез в заросли. Минут пять его не было видно, затем он появился весь ободранный.
— Нет никого!
— Дурак ты, — скептически оглядев его, заметил Котис.
— Все кусты все равно не обшаришь, — сказал пилот.
— А ну, выходи! — мрачно на него глядя, велел Фарда. — Прячешься за нашими спинами, и не каплет над тобой… Выходи наружу!
— Не выйду, — сказал пилот.
Рассвирепевший Фарда схватил было пилота за грудки и потащил из кабины, но тут Котис ударил его ребром ладони по бицепсу.
— Только и умеешь, дубина, людей зря калечить, — процедил он сквозь зубы. — Сходи вон там посмотри!
Фарда, неохотно подчинившись, опять полез в кусты.
— Не выдержу я тут, — сказал Котису пилот. — Оборотни чуть ли не в двери лезут, трава не своим голосом орет. И еще Фарда…
— Ерунда, — сказал Котис. — Человек ко всему привыкает.
Фарда еще некоторое время рыскал в зарослях. В конце концов он выбрался оттуда и заявил, что красное ему, наверно, померещилось.
— Летим на базу, — сказал воспрянувший пилот.
Вертолет поднялся и полетел туда, где выли оборотни.
На другой день Лор увидел впереди небольшое змееплато — серые пески, ровные, как скатерть, без единого кустика. Лор не удержался от соблазна швырнуть туда камень — в песке тут же образовалась воронка, раскрылась, как голодная пасть. Лор увидел в воронке змей — черные, блестящие, они словно бы росли пучком из песка и, жадно извиваясь, тянулись к небу.
Лор вспомнил слышанные на базе гипотезы относительно того, что представляет собой змееплато. Одни считали, что это огромная живая туша, находящаяся под песком, а змеи — выходящие наружу ее щупальца; другие — что это хищное растение и змеи — ответвления от единого подземного корневища.
«Какой чужой мир…» — подумал Лор.
Около человеческого жилья это чувствовалось не так сильно, притуплялось, а здесь ощущалось с первозданной остротой. Каково им, людям с «Астры-2», было очутиться на этой планете… И многих она добила, — добила своими миражами, своими метелями, всей своей нечистью. Добила тех, в ком не было достаточной прочности… Лор опять вспомнил «ледник», прорубь, вспомнил, что трава здесь кричит во время дождя. Должно быть, этому странному, чуждому миру тоже от них досталось. Еще как досталось… И вдруг Лор подумал, что дело даже не в «астрогуманизме» — любую идею можно превратить в ширму, за которой кроется произвол. Люди… Все зависит только от них. Если они хотят, чтобы их мир стал другим, они должны стать другими. Именно в этом Земля должна им помочь.
«Тор-27» высился посреди каменистой котловины, весь оплетенный вьющимися растениями. Наверно, потому и не заметили… Холодный ветер гнал по небу серые курчавые облака. Лор шел к кораблю на подгибающихся ногах — сейчас, у самой цели, он почувствовал смертельную усталость. «Один пришел, — подумал Лор, глядя на опутанный зелеными стеблями корпус звездолета. — А хотели втроем…»
Где-то рыскал над лесом вертолет, где-то плавали между небом и землей миражи, где-то там осталась прорубь с покрасневшей водой… Лор знал, что теперь все это будет с ним до конца, до последней минуты. Он знал, что вернется сюда.
СЕРГЕЙ ДРУГАЛЬ
Возвращение в колыбель
Рассказ
НТР, НТР… Триста лет слышу о научно-технической революции, а что изменилось? Нет, я понимаю, не слепой. Техника меняет и стиль, и образ жизни. Но техника — это техника. Я лично полагаю, что любую машину в конце концов кто-нибудь сделает. В одиночку или коллективом. Но вот это:
Это, прошу простить, ни один самый слаженный коллектив не придумает…
Сейчас многие лепсируют, а я предпочитаю книгу. Листаешь страницы, думаешь, вспоминаешь. Бараньи дрожжи полезны, не спорю. Но хлорелла — это вещь, что бы там ни говорили. Сменный пейзаж за окном? Зачем мне сменный, пусть за окном будет то, что есть. Управляемая погода? А вы под неожиданный дождик не попадали? Придется — не уклоняйтесь. Ну да, силовые мостовые и туфли на магнитной подушке, но кто сейчас обувь носит?