На крыльях «веранды», как называют англичане мостик перед ходовой рубкой, разместились двадцатимиллиметровые скорострельные «эрликоны». И-эх, «Заозерску» бы такие стволы! Будь они в наличии, глядишь — и уцелел бы старый капитан... А значит, и танкер в опытных руках. И не мотался бы он сейчас по чужим кораблям черт знает в качестве кого!.. То ли пленный, то ли действительно «волонтер»; готовлюсь стать рулевым, а могу оказаться «хид-одли» — уборщиком гальюнов: черт его знает, что может взбрести в голову этому сумасбродному ирландцу...
Море шипело за бортом и, казалось, поддакивало.
О’Греди поздно заметил, что спутник витает мыслями неизвестно где и почти не слушает объяснения. Да нет, слушает, но без воодушевления и тем более без ожидаемого восторга. Поскучнел лейтенант-коммандер и, кивнув на тонкие стволы «эрликонов», с деланной прохладцей заметил, что оные снабжены электрическими прицелами... Будущий рулевой вежливо удивился. Потом сказал:
— Меня другое приводит в умиление. Вот это... — Кивнул на мешки для отстрелянных гильз, что болтались под казенной частью. — Хозяйственно!
— Зачем пропадать добру? — буркнул О’Греди. — Цветной металл не валяется на дворе Адмиралтейства.
— Именно! Целиком с вами согласен, сэр!
— Именно... — О’Греди не мог определить, когда спутник говорит серьезно, когда подпускает шпильки. Однако в том, что нынче имеет место скрытая издевка, не сомневался. — Британию уже несколько столетий называют «мастерской мира», — пояснил внушительно, — и несколько столетий мы учились хозяйствовать. Поэтому всему знаем цену... Маскем, например, говорит, что когда «хеджехог» швыряет полтонны отличного металла, ему кажется, что из его, Маскема, кошелька летят на ветер, а вернее сыплются на дно, золотые соверены.
— Не потому ли коммодор топил почти целые суда с грузом, не сделав попытки спасти их? — съязвил Арлекин.
— С какой стати ему переживать из-за тоннажа? — О’Греди пожал плечами. — Его кошелек не страдает. Доходы... контр-адмирала — в нефтяных скважинах Персии.
— Контр-адмирала? — переспросил, думая, что О’Греди ошибся.
— Да. Вчера коммодору Маскему присвоено очередное звание, — невозмутимо подтвердил лейтенант-коммандер.
— О, господи, — вздохнул Арлекин, — пути твои неисповедимы!
— Если первый лорд Адмиралтейства вытащил из отставки эту бездарь да еще и повысил в чине, значит, дела у господа идут из рук вон! — ворчал О’Греди. — Придется мне поинтересоваться здоровьем всевышнего у капеллана: вдруг зацепило отца небесного шальным осколком?
Арлекин рассмеялся, с интересом взглянул на ирландца. Пожалуй, лейтенант-коммандер — черная кость. Начинал, скорее всего, матросом — дослужился до офицера. Для таких и словечко придумано: «хозпайп». Hawsepipe officer... Воюет, судя по всему, не за страх, а за совесть, потому и фрегат О’Греди — «versatile combatant vessel» — боевой корабль, способный выполнить любые (... точнее, посильные его классу) задачи; а его командир — «versatile line officer» — как говорится, всесторонне подготовленный строевой офицер. Всесторонне — это уж точно, потому что начинал с матросов. Да, именно так: hawsepipe officer[5]...
Добрались до кормы.
О’Греди, потерявший к экскурсии всякий интерес, прошел к стеллажу с глубинными бомбами, оперся и принялся разглядывать тусклый кильватерный след. Владимир замер в стороне и уставился на олушей, что держались за кормой и сварливо переругивались какими-то не птичьими, ржавыми голосами: «Р-раб! Р-ра-аб!» Говорят, только поморник может испугать олуша и заставить отрыгнуть проглоченную рыбеху. О’Греди чем-то похож на олуша. Вот только вряд ли выпустит добычу. Не из пугливых, словом. И, как видно, простецкий. Хотя, возможно, в рубке будет вести себя иначе и выглядеть тоже. Нужно сразу определить дистанцию в отношениях и придерживаться ее без отступлений...
— Ну, что ж... Арлекин, теперь вы имеете представление о фрегате. Отдыхайте — ваша первая вахта с ноля.
— Слушаюсь, сэр!
— Ну-ну, мистер Арлекин, ведь мы в неофициальной обстановке. Или я похож на контр-адмирала Маскема?
В рубку он п р и б ы л, а не явился. Вошел по-хозяйски, но не развязно. С достоинством. Сейчас он, конечно, рулевой — не больше, но пусть бритты видят и знают: все-таки перед ними капитан.