— Значит, так: тебе три точки на тундре, тебе три вот этих, мне две остаются, — говорил Семен, глядя на парней внимательными черными глазами.
— Добро. Значит, возьмешь в горах одну лишнюю, — откликнулся Валерка, зябко поводя плечами.
— Верно. А у моря всем поровну получается. Мне — устья Сторожа, Валере — под Усть-Камчатском, Андрей — мыс Африка.
— Зря ты так, — вздохнул Андрей. — Был я Камчатско-Чукотско-Гималайским, а теперь еще и Африканским стану.
«Ишь, смеются, — подумал Саня. — Весельчаки. Делят тундру и горы, как в подкидного дурака играют. Ведь не точки же делят, а жизнь свою на полгода...»
— В экспедицию две молодых специалистки пожаловали, — сказал весело Андрей. — Должны к нам в отряд приехать.
— Мне баб не надо, — сказал жестко Семен.
— Они в поле рвутся... — добавил Андрей.
— Да и тяжело работать без второго оператора, — снова подхватил Валерка. — Все-таки возьми одну молодую специалистку. Она хоть и девица по паспорту, но техник-геофизик по диплому.
— А чем отличается молодой специалист от одной столицы — помнишь? Столица — Пномпень, а молодой специалист — пень-пнем, — засмеялся Семен.
— Научишь.
— Не надо. Ко мне еще Витек Назаров подлететь обещал. Он сейчас в отгулах.
— Ну, Семен... Ты так нас всех обскочишь, Назаров — кадр опытный. Бери тогда хоть этого бухарика в нагрузку. Он, говорят, специалист по вертолетным проводам, вот тебе провода — только электроразведочные мотать лихо будет.
— Добро, — спокойно сказал Семен. — Все! Подъем, мужики! Ставим палатки, разматываем приемные линии, заготавливаем дрова, готовим ужин. Дадим стране в два раза больше аномалий и в два раза интенсивней!
«Смеются, — подумал Сашка. — Один лозунгами говорит, а другие смеются». Он встал, качнулся и вдруг ляпнул:
— Работать так работать и не фиг торопиться.
— Давай-давай, казак, — сказали ему одобрительно.
Парни уже знали, что этот Санечка был с Дона. Донской казак. Когда он пришел в отряд, то при случае каждый раз старательно это подчеркивал. Роста он был небольшого, силенки бог не дал, но казацкая порода в нем прослеживалась четко. Его можно было вполне представить на Дону, на съемках фильма о казаках, в массовке.
Они поставили палатки, перетаскали туда ящики с аппаратурой, спальники, раскладушки, потом не сговариваясь собрались у костра, который возник как-то сам собой. Отвыкнув за зиму от живого огня — там в палатках все больше с железными печками живут, — парни не стали тащить к костру чурбаки или ящики, а просто опустились на землю, тайком друг от друга вдыхали тревожно-горький запах сгоревшего кедрача. Валерка, цепляясь за ветки, спустился по крутому склону в каньон, к ручью, принес воды, и через полчаса они уже прихлебывали обжигающий черный чай. Разговаривали неторопливо, давно научившись понимать друг друга с полуслова.
— Откуда эти ребята? — кивнул Валерка на новеньких, сидевших в сторонке.
— Вербованные, — коротко пояснил Семен.
Дело было знакомое. Приехали ребята с материка по оргнабору, красную рыбу шкерить, на экзотику любоваться, дурные тысячи зарабатывать. Но не было рыбы, не начался еще нерест. И поиздержались парни — платят-то вербованным «с хвоста», сдельно. Метнулись было назад — денег в обрез, только на авиабилет до дому, а еще хочется с Камчатки гостинцы привезти — балычка, кальмаров в банках, икорки, финтифлюшку из оленьего меха... Обычно в таких случаях сдают в кассу авиабилеты, решив, что, если выбираться морем до Владивостока (каюта 3-го класса) и дальше — поездом, то дешевле будет. Но стоит только сдать билет, получить деньги... Вроде и не покупали ничего, а через день всего полсотни в кармане осталось...
— Это мне про них в отделе кадров рассказали, — пояснил Семен. — Они, когда с рыбзавода сбежали, то первым делом в милицию пришли — помогите трудоустроиться. Там говорят — не наша прописка. Тогда этот Саня и выдал: «Бутылки у вас можно и с чужой пропиской собирать!» Начальник милиции за голову: «Своих бичей хватает!» Снял трубочку, позвонил в экспедицию: «Трудоустроить!» Все просто.
— Да, с этим у нас просто, — подхватил Валерка. — Матерь-геология всех прибирает. «Что можешь делать?» — «Могу копать». — «Что еще можешь делать?» — «Могу не копать». Всех берут.