— Назвался Дмитрием Петровичем. Сказал, что есть дело и что якобы Кривой за меня просил.
— Что он еще говорил?
— Сказал, что жить теперь я буду в другом месте.
— Будь осторожен. Мы все время рядом. Связь по телефону Пискунова.
— Постараюсь, — Колесов улыбнулся. — Ну, взяли…
Мы подналегли, и машина выскочила на дорогу.
Мужчина стоял и курил.
— Вас подвезти? — спросил я. — В знак благодарности…
— Ехай, ехай, — Дмитрий Петрович махнул рукой. — Ездоки…
Я сел в машину, и вскоре мы были уже на центральной улице города. Но там, на окраине, остался Ханов с ребятами, и они должны были довести Колесова и «Дмитрия Петровича» до места.
В отделе, прямо в дежурке, меня встретил Пискунов.
— Ну, что?
— Все в порядке.
— Кто же это такой?
— Поживем — увидим. Но похоже, что карась крупный.
— Не сорвалось бы, — озабоченно сказал Пискунов.
— Теперь не сорвется. — Я рухнул на стул и устало вытянул ноги. Все тело била нервная дрожь.
Раздался телефонный звонок. Пискунов сдернул трубку. Разговор длился недолго.
— Этот мужчина привел Колесова в дом номер шесть по переулку Сивенскому.
Еще через пятнадцать минут мы знали, что по указанному адресу живет Мигалева Авдотья Поликарповна, 1910 года рождения. Проживает здесь около года. Купила этот дом одиннадцать месяцев назад. Приехала на станцию Гора из Куйбышевской области. Причина приезда неизвестна.
Наконец пришел Ханов. Вид у него был усталый.
— Ну, братцы, завертелось, — сказал он. — Теперь только поворачивайся.
— Мы задержали Сидорова, — сообщил Пискунов.
— А у тебя нераскрытых краж нет, Григорий Иванович? — словно бы не реагируя на сообщение Пискунова, спросил Ханов.
— Краж? — как-то странно посмотрел на него Пискунов.
— Ну да, — кивнул Ханов. — Крупных краж.
— Одна висит, — признался Пискунов. — А ты откуда знаешь? Ребята мои рассказали?
— В универмаге? Да?
— А ты что тут допросы устраиваешь? — деланно возмутился Пискунов. — Если и в универмаге, то какое это имеет отношение к Сидорову?
— Мне кажется, самое прямое, — без всякого смущения ответил Ханов. — Мы тут с твоими оперативниками прикинули… Кривой-то — вор!
— Постой, постой, — прервал его Пискунов. — Ты… Ты имеешь в виду… Когда Терентьев ездил в Горноуральск?
— Двадцать первого декабря, — подсказал я.
— Кривой ходил в гараж к Терентьеву двадцатого… — как бы сам с собой размышлял Пискунов. — А в ночь с двадцатого на двадцать первое… Утренних и ночных поездов в сторону Горноуральска у нас нет. Рейсовых автобусов… Значит, пришлось бы ехать на вечернем… Интересно?..
— Помолился? — усмехнулся я, глядя на взволнованное лицо Пискунова.
— А ведь Ханов прав, — наконец сказал Пискунов. — Кража-то из универмага была у нас в ночь с двадцатого на двадцать первое. Утром, часов в семь, обнаружили. Всего на сумму более пятнадцати тысяч рублей. И что самое интересное — кража была явно по наводке. В эту ночь работала только автономная сигнализация. Но звонок не прозвенел. Как потом выяснилось, его просто-напросто отключили.
— Сидоров! — не то подсказал, не то спросил Ханов.
— Вот мы его и спросим. — Пискунов снял телефонную трубку. — Приведите ко мне Сидорова, — попросил он, и вдруг лицо его побагровело. — Что?! — закричал он в трубку. — Ну и дела! Скорую вызвали? Хорошо. Я сейчас спущусь.
Пискунов швырнул трубку на аппарат.
— Что там? — спросил я.
— Да ничего особенного, — уже более спокойно ответил Пискунов. — У Сидорова глубокий обморок. Вызвали скорую. Отводятся…
— Отводятся, — кивнул Ханов. — Молодой… Это у него на нервной почве. Такое иногда бывает. Не смертельно.
— Спасибо. Успокоил. — Пискунов вышел из кабинета.
В половине девятого вечера позвонил старший группы наблюдения и сообщил, что из дома Мигалевой вышел Колесов.
— Что делать? — спросил он.
— Подстрахуйте его, — приказал я.
— Куда это он направился? — заволновался Ханов.
— Должен позвонить, — я почувствовал, что волнение Ханова передается и мне.
Воцарилось напряженное молчание. Ждали звонка. Колесов позвонил через двадцать две минуты.
— Жду вас у кинотеатра. В моем распоряжении не более получаса.
— Едем, — кивнул я Ханову. Колесов топтался у кинотеатра.
— Привет, — нагнулся он к дверце машины. — Подвезете?
— Давай, садись, — усмехнулся Ханов.
Колесов влез в машину.
— В общем, так, — начал он. — Еду… в пионерский лагерь. Приказ «Дмитрия Петровича». Кстати, кличка у него Сивый. Я слышал, как хозяйка его называла. Авдотьей зовут.