— Какое дело?
Лускул подобрал камень и швырнул его в воду.
— У меня есть предложение, — начал он, глядя на расходящиеся круги. — Совершенно официальное. Формируется межзвездная экспедиция. Мы с Траарком входим в ее состав. Хочешь полететь с нами?
— Полететь?
— Да. Мы уходим на тарринге. Внутреннее угнетенное поле.
— Но почему именно я?
Лускул помедлил с ответом, словно решаясь на что-то.
— Мы давно уже не выходим в космос, — начал он. — Прекратились даже экспедиции с помощью туннелей связи. Твоя мать ушла одной из последних. Одна из причин — отсутствие желающих заниматься исследованиями.
— А кольцевые станции? Их больше двадцати.
— Они в большинстве полностью автоматизированы. Жители Тээры не хотят даже на короткий срок покидать свою благоустроенную планету. Космос — большой риск.
— Зачем же тогда новая экспедиция?
— Уменьшение интереса к космосу свело на нет исследования в ряде областей физики, математики и других точных наук. Перед Советом Координаторов встала очень серьезная проблема нового рывка в космос. Два года назад был создан тарринг, оснащенный генератором угнетенного поля. Его испытывали на внутренних космических трассах, а когда испытания закончились, перед нами встал сложный вопрос отбора команды.
— И я вам подхожу?
— Да, — твердо сказал Лускул. — Ты нам подходишь. Кстати, твою кандидатуру предложил Тул.
— Отец?
— Он многое сделал для экспедиции, как один из координаторов. Старт через месяц. Ну, так как, согласен? Кори, возможно, тоже полетит.
— Тебе не нужно было говорить это. Теперь ты сможешь подумать, что я соглашаюсь из-за нее.
— Ее можно оставить на Тээре, — Лускул улыбнулся. — Ну вот, ты опять сердишься. Не поймешь вас, землян.
— Я возвращаюсь, — крикнула Кори издалека.
— Лечу, — решился Глеб и, спросил, понизив голос: — Но что такое Розовые острова?
— По древней легенде место, куда уплывали влюбленные, — также шепотом ответил Лускул и хлопнул Глеба по плечу.
— Так я могу вернуться? — снова крикнула Кори.
— А мне пора, — Лускул посмотрел на часы. — Надо быть в институте. Привет, ребята.
И он исчез.
— Ты ничего не говорила об экспедиции, — Глеб снизу вверх посмотрел на подошедшую Кори. — Почему? Тебя просили об этом?
Она опустилась рядом.
— Нет. Просто я боялась, что ты не согласишься.
Глеб долго смотрел на море.
— Перед началом экспедиции я должен побывать на Земле. Ты хотела пойти со мной.
— Поцелуй меня, — сказала Кори. — Нет, не так, по-настоящему.
— Ты не ответила на вопрос.
Она вздохнула.
— Конечно, пойду. Я теперь всегда пойду с тобой. Куда ты скажешь.
Капли росы лежали на траве. Солнце поднималось над лесом. Птица не пела. Спит, наверное, решил Глеб. Он стоял в центре площадки и держал Кори за руку.
— До свидания, братик, — крикнула она и послала Лускулу воздушный поцелуй. — Я привезу тебе с Земли подарок.
Белое сияние куполом накрыло площадку.
На стенах туннеля поблескивал иней, и холодный ветер тянул понизу.
— Елки-палки, — сказал Глеб, — совсем забыл. Зима.
Он повернулся к Кори.
— Зима, снег. Запомни эти слова.
— Холодно, — проговорила она. — Неужели на Земле всегда так холодно?
Глеб рассмеялся:
— Конечно, нет. Зима длится несколько месяцев. У вас когда-то было так же, пока не ввели искусственный климат. Шубы — вот что нам нужно. Шубы и валенки.
— Мы всего несколько минут на Земле, а ты уже говоришь «у вас». Это плохо.
— Привычка, — сказал Глеб. — Во мне проснулись старые привычки. Не обращай внимания. Это Земля.
— Да. Это Земля. Может быть, мне лучше уйти?
— Не говори глупости. Сейчас я сотворю шубу, и тебе станет тепло.
Они вышли из туннеля. Искрами лунного света вздрагивал снег. Деревья отбрасывали голубые тени. Вдали видны были огни деревни.
— Это Гостино, — сказал Глеб. — Нам туда.
Он взял Кори за руку, и мир сомкнулся за ними.
— Какие маленькие дома, — заметила Кори. Они появились на окраине деревни. — Из чего их строят?
— Из дерева.
— На Земле все дома такие?
Глеб не ответил. Он думал о другом.
Быстролет ахнул и отступил в сторону.
— Здравствуйте, — сказал Глеб. — Это Кори. Она не понимает по-русски.
— Значит, вы прямо оттуда?
— Да, Семен Игнатьевич, с другой планеты. — Глеб повернулся к Кори. — Это Быстролет. Учитель физики. Помнишь, я тебе о нем рассказывал? Не смотри так на его рукав.
— Ужасно, — прошептала Кори. — Человек без руки…
— А вы проходите, — говорил Семен Игнатьевич, — проходите. Я вас чаем напою. С вареньем. Живу по-холостяцки, чем богат…
Услыхав про чай, Глеб заулыбался.
— Ужасно я рад вас видеть. Даже не верится, что снова встретились.
— А я вас ждал, — проговорил Быстролет. — Знал, что вы придете и подарок приготовил. Но сначала чай, — и он направился на кухню.
— Иди ко мне, — сказала Кори. Она устроилась на диване. — Сядь рядом.
Он погладил ее волосы.
Потом все трое они пили чай. И Кори с напряжением следила за Быстролетом. За его левой, единственной рукой.
Чай был вкусный. Они выпили по два стакана, и Быстролет вытащил из буфета початую бутылку водки и разлил ее по рюмкам. Они выпили и водки. Мужчины крякнули в голос, а Кори схватилась за горло.
А потом Семен Игнатьевич поставил перед Глебом пятислойный блок памяти, цилиндр величиной с авторучку.
— Откуда это у вас? — удивился Глеб.
— Нашел в одном из ящиков с документами. Я сразу понял, что вещь не наша, и забрал ее с собой. Решил отдать, когда вы вернетесь.
— У меня кружится голова, — сказала Кори. — У меня кружится, кружится, кружится голова. Тир, какой это добрый человек. Он хороший. Я вижу. Он очень хороший. Но одна рука — это так ужасно.
— Вашей жене, наверное, не нужно было наливать, — Быстролет сокрушенно покачал головой. — Отведите ее в спальню. Пусть отдохнет.
А когда Глеб, уложив Кори, вернулся, Семен Игнатьевич, улыбаясь, заметил:
— Она красивая… Совсем не верится, что неземная.
— Я ведь тоже неземной, — проговорил Глеб. — У меня и имя другое — Тир. И отец есть. И мать… была. Она погибла здесь, в концлагере.
— Этот цилиндр…
— Блок памяти. Для воспроизведения нужна особая приставка. Придется ждать до возвращения.
— Скажите мне, Тир, — начал Быстролет.
— Вы-то, Семен Игнатьевич, почему стали так меня называть?
— Это ваше имя, — старый учитель подошел и положил руку на плечо Глебу. — Тяжело тебе там?
— По-всякому. Там как в сказке. А по ночам я осень нашу вижу. Дождь, лужи и пожухлую траву у обочины. Никогда бы не поверил, — Глеб невесело усмехнулся. — Ну да хватит об этом. Я ведь вам тоже подарок приготовил.
— Что еще за диво?
— А вы не смейтесь. Все очень серьезно. Я привез вам вторую руку.
Уголки губ Быстролета тронулись вниз.
— Спасибо, — сказал он, — но мне не нужны механические приставки.
— Никаких механизмов! Настоящая человеческая рука. Регенерация! На Тээре есть такой прибор. Я столько времени потратил, изучая его устройство. Смотрите!
На столе появился белый куб с длинным отростком на одной из граней. Отросток заканчивался иглой.
— Она вводится под кожу. Неважно, в каком месте. Давайте левую руку. Ничего, ощущение боли продлится недолго. Через несколько минут наступит обморочное состояние, но вы уже переберетесь на диван. А очнувшись, увидите обе руки на месте.
— Это что же, как у ящерицы хвост? — пробормотал Быстролет. Он плохо соображал, что говорит.
— Даже лучше. У той он вырастает меньших размеров, а ваша рука будет такой, какой и была. Ну, вот и все. А теперь я помогу вам лечь.
— Долго я буду спать?
— Часов двадцать, — ответил Глеб, но старый учитель уже не слышал ответа.
На столе рядом с регенератором стоял маленький цилиндр. Глеб взял его в руку и погладил. Цилиндр был легкий.