И президент положил трубку.
— Давайте я напишу! — предложил я. — Это мы мигом, только диктуйте…
— У вас, Авентуза, плохой почерк, — улыбнулся Ларист.
Во дворе Дома Правительства ровно застрекотал тяжелый пулемет, потом гулко ударила пушка.
— Начинается, — спокойно заметил Ларист. — Точно по такому же сценарию, как и мы в июле… Хотел бы я посмотреть на тех, кто вошел в новую Когорту..
Меня неожиданно пронзила догадка.
— Вы имеете в виду… э-ээ… — язык мой еле поворачивался, — наших министров?
Ларист молчал, но это молчание было красноречивее всех слов.
Резко зазвонил телефон.
— Да! — сказал в трубку президент. Послушал и кивнул головой. — Так и продолжайте, генерал. Мы продержимся… — И он снова положил трубку.
— Но ведь… — сказал я, — этот генерал… Он тогда тоже был с нами… А сейчас он в столице…
— Ну и что с того? — спросил Ларист. — Станет руководить где-нибудь в провинции, подальше от Лакусты… Чтобы тот не спросил его: а где вы были, старина, в памятном Ноябре?..
Музыка по радио внезапно оборвалась, и снова послышался голос диктора:
«Только что передали из районов, прилегающих к Пому Правительства. Подразделения повстанцев постепенно овладевает рубежами, занятыми остатками батальона охраны…»
— Уже «повстанцами»! — ахнул я. — Куда же делись «мятежники»?
Ларист рассеянно усмехнулся.
«…Нам удалось связаться с дежурным офицером в Доме Правительства. Он отрекомендовался майором службы безопасности. Послушайте запись телефонного разговора с ним:
„… — Дежурный майор Бариман слушает.
— Это с центрального радио, майор! Сообщите, как вы там?!
— Великолепно, так и передайте радиослушателям… Беспокоиться не о чем. Боеприпасов — недоенная корова, блиндажи железобетонные — пушкой не прошибешь…
— Как здоровье президента Лариста?
— Увы, президент только что скончался от ран на моих руках… Предатель Авентуза, личный телохранитель президента, продавшийся врагам народа за тридцать сребренников, всадил в него всю обойму…“»
— Вот это деза! — воскликнул я.
«Мы временно прерываем свои передачи, чтобы исполнить траурный марш в честь славного президента, народного избранника Анвара Лариста…»
Заиграла печальная музыка.
А за окном уже вовсю шла перестрелка, мы различали минометы, базуки, пулеметы и легкие орудия. Взахлеб заливались автоматы. Во дворе было пустынно, большинство из взвода личной охраны президента, видимо, присоединилось к тем, кто охранял подступы к Дому Правительства.
— Надо уходить, — сказал я. — Прорываться из столицы навстречу войскам…
Ларист грустно улыбнулся.
— Президенты так не уходят, Суи, — он впервые назвал меня по имени. — Они остаются на своем посту до конца. К сожалению, он уже близок…
И тут меня как ошпарило. У нас же есть «Полимодель»!
— Глупости, — поморщился Ларист, — тут не до игр…
Но я уже разворачивал установку и протягивал ему мнемошлем:
— Надевай, надевай! Это займет несколько минут! Помнишь, Сокура говорил, что она уже предсказала смерть своему конструктору?.. Почему бы ей не сделать это и для нас?
Скорее чисто машинально, чем осмысленно, Ларист набросил на себя обруч. Его присоски легли на виски президента.
Он стоял в двух шагах от сейфа под портретом Карла Маркса, от его головы к чемодану тянулся тонкий светлый кабель. Я уже ответил на вступительные вопросы машины, и сейчас на экране стоял вопрос, обращенный непосредственно к президенту:
«КАКИМ ВЫ ВИДИТЕ СВОЕ БЛИЖАЙШЕЕ БУДУЩЕЕ?»
— Я его не вижу, — сказал Ларист.
Я тут же отстукал его слова «Полимодели».
«БЛАГОДАРЮ. А ТЕПЕРЬ, ВНИМАНИЕ! ПОДУМАЙТЕ И СКАЖИТЕ, КОГДА ВЫ УМРЕТЕ?»
«В любой момент», — перевел я на экран его ответ.
«СПАСИБО, ДОСТАТОЧНО. А ТЕПЕРЬ ЗАПИШИТЕ ПРОГНОЗ, У МЕНЯ НЕТ ПРИНТЕРА. ВЫ УМРЕТЕ ЧЕРЕЗ ТРИДЦАТЬ ТРИ МИНУТЫ — ВЗРЫВ БОМБЫ В ВАШЕМ СТОЛЕ».
Президент от неожиданности выронил авторучку из рук.
— В столе! — вскричал я. — Сейчас мы проверим, что это за штука…
Я бросился к столу и стал копаться в его отсеках. Ага! В руках у меня оказалось маленькое, размером с пенал, устройство. У него тоже были свои кнопки и экранчик.
— Что это, Лихой? — спросил я.
Ларист рассеянно посмотрел.
— А, это? Микрокалькулятор какой-то. Новой марки. Подарок Сокуры…
— Я же тебя предупреждал — ни одного предмета сюда без минанализа!
— Да она лежит месяца два, не меньше, — сказал он. — И никаких неожиданностей!
Я покопался в столе еще немного и, не найдя больше ничего подозрительного, осторожно стал рассматривать микрокалькулятор. Иногда я бросал взгляд на экран «Полимодели». Примерно через минуту, не дождавшись выключения, она изменила свой чертов прогноз:
«ВЫ УМРЕТЕ ЧЕРЕЗ ТРИДЦАТЬ ОДНУ МИНУТУ — ВЗРЫВ БОМБЫ НА ВАШЕМ СТОЛЕ».
«На столе» вместо «в столе» — это не укрылось от моих глаз. Вдобавок я нашел утопленную в пластмассу микрокалькулятора металлическую рамку — приемную антенну.
— Такими штучками только танки взрывать! — сказал я, выбрасывая устройство в открытую форточку.
— Черт побери! — удивился Ларист. — Похоже, она говорит правду!
И верно. Машина тут же изменила прогноз.
«ВЫ УМРЕТЕ ЧЕРЕЗ ТРИДЦАТЬ МИНУТ, — вещала она теперь, — РАНЕНИЕ В ГОЛОВУ — ШАЛЬНАЯ ПУЛЯ».
Я бросил взгляд на президента. Он стоял напротив окна, гордо скрестив руки на груди.
— Ради Бога, отойди в угол! — крикнул я и выглянул во двор. Перестрелка шла еще на подступах к Дому, но видно было, как фигурки солдат, перебегая от укрытия к укрытию, постепенно стягивались к зданию. Еще немного, и пули мятежников начнут залетать к нам в гости.
Ларист подчинился и подошел к сейфу. Я уже знал, что он задумал, потому что машина выдала такой прогноз:
«ЧЕРЕЗ ДВАДЦАТЬ ВОСЕМЬ МИНУТ — В БОЮ».
— Ты никуда не пойдешь! — закричал я, вырывая из его рук автомат. — Батальоном есть кому командовать, ты только помешаешь офицерам — внесешь еще большую растерянность!
Моя логика была бесспорной, и Ларист покорно отдал мне автомат.
— Что ты предлагаешь? — закашлялся он.
Я вместо ответа показал ему на экран «Полимодели». Там было написано:
«ЧЕРЕЗ ДВАДЦАТЬ ШЕСТЬ МИНУТ — ПУЛЯ СНАЙПЕРА».
— Где он, по-твоему, может прятаться? — спросил я его.
Ларист захохотал, закрыв лицо руками. Прошло всего семь минут — а человека не узнать. Вот как бывает!
— Это невозможно! — наконец сказал президент. — Между водонапорной башней и канализационными сетями города — двадцать метров сплошного железобетона… Мы в свое время отказались от этого пути, лете подавить наземные укрепления…
Я бросился в приемную.
— Капитан, — крикнул я. — У вас есть тане отыграть свою честь. Сколько человек в вашем распоряжении?
— Пять внутри Дома и четыре — снаружи, — ответил он и начал расстегивать кобуру пистолета — настолько, видимо, поразил его мой вид.
— Пошлите троих на башню, что в глубине сада. Только побыстрее, есть сведения, что там снайпер…
Дежурный стал отдавать нужные распоряжения — а я уже снова был в кабинете. Что с башней все на мази, я понял по очередным изменениям, волной пробежавшим по экрану «Полимодели». Ларист тем временем, отвернувшись от машины, пытался зажечь спичку. Во рту у него была сигарета из пачки, лежавшей на столе. В жизни президент не курил. Тем более не стоило ему начинать сейчас, когда «Полимодель» сообщала:
«ЧЕРЕЗ ДВАДЦАТЬ ДВЕ МИНУТЫ — ПАРАЛИЧ ЛЕГКИХ, ОТРАВЛЕНИЕ АЛКАЛОИДНЫМ ЯДОМ».
— Курение опасно для твоей жизни, — сказал я Ларисту, отбирая у него сигарету и швыряя ее вместе с пачкой в окно. — Кто их тебе подарил?
— Аллах его знает, — равнодушно бросил президент. — Обнаружил неделю назад в своих карманах. Понравилась этикетка, оставил…
— Ихона! — воскликнул я. — И ты…
Я не договорил. «Полимодель» мигнула своим зеленым глазом и ловко состряпала новую модель смерти президента. Вот когда я понял, почему она так называлась.