========== 1 ==========
И они сидели тихо.
— Передай мне вон ту штуку с крючком на конце. Да-да, эту, — голос приятный. Даже Грейнджер бы доверилась. Он стоит спиной, лица не увидеть. Иногда Рон сопит слишком громко, и Гермионе приходится его пинать. Легонько. А Гарри будто не дышит. Тут тесно и совсем мало места. Кажется, ноги уже затекли, и, даже если представится возможность вырваться и сбежать, ничего не получится. Иногда лампа вздрагивает от силы заклятий — и тогда их колени попадают в круг света. Но он смотрит в другую сторону. Гермиона не прекращает молиться. «Все будет хорошо. Нужно лишь подождать. Это когда-нибудь закончится».
— А разве он еще не мертв? — Долю секунды кажется, что говорит Малфой, но нет, в комнате кто-то другой. Рассмотреть получается только светлую чёлку и испачканную в крови мантию: его плохо видно.
— Нет, — со вздохом звучит все тот же приятный голос. Со вздохом и некоторым сожалением.
— А как ты узнал?
— Не докучай мне, — а сейчас явно слышится раздражение. Кажется, он возится со своей задачей дольше предполагаемого.
Светловолосый еще ниже опускает голову, демонстрируя повиновение. Слышится скрежет пилы. Рука мужчины энергично работает, а тело перед ним ритмично дергается. Рон сопит сильнее. Гарри шумно сглатывает, и Гермиона сжимает ладони обоих.
— Черт подери, он, что, из железа? — пилу отбрасывают в сторону, и человек отходит от тела. Разворачивается лицом. Внешность оказывается довольно приятной, но глаза… Глаза холодны и надменны. Рукавом стирает кровь.
— Заканчивай.
— Что? — не понимает светловолосый.
Тот не отвечает, лишь отпинывает пилу ближе к нему.
— Н-нет, я не стану…
— Станешь.
Наступает молчание. Гермиона задирает повыше голову и смотрит на тело. Оно изуродовано. Лица нет, живот разрезан — его будто разбирают по частям. Почти вся кожа срезана и валяется бесформенной кучей у ног этого маньяка. На какое-то мгновение Гермионе кажется, что они встретились взглядами. Она не дышит, а он чуть прищуривается, затем отводит взгляд.
— Надо заканчивать, — изрекает маньяк и еще раз пинает пилу. — Работай. А я пока понаблюдаю.
Светловолосый нехотя тянется к пиле.
— Понаблюдаешь за чем?
— Неважно. Работай.
Какое-то время слышится лишь скрежет пилы. В нос ударяет отвратительный запах распиленной кости. С каждым вздохом подкатывает тошнота. Плечо становится мокрым — у Рона слезятся глаза. Или, может быть, он плачет. Пила затихает.
— Готово, босс, — светловолосый отходит от тела, и в поле видимости Гермионы вновь появляется маньяк. Он жадно осматривает отпиленную ногу. Его рот кривится в недовольной гримасе. Ногу отбрасывает в сторону, и та со стуком бьется о покосившийся шкаф, в котором они спрятались, — а дверцы закрыты неплотно. Гермиона хватает ртом воздух — внезапно стало нечем дышать. Гарри умоляюще на нее смотрит. Она знает, о чем он просит: «Молчи».
— И здесь ничего, — задумчиво произносит маньяк. — Продолжай, — говорит он тоном, не терпящим возражений, и светловолосый вновь берется за пилу. Слой за слоем труп распиливают, словно торт. И каждый кусок маньяк рассматривает от силы секунд тридцать, и с каждым разом в глазах загорается и потухает надежда. Отрезанные части шлепаются на пол рядом со шкафом. И лишь когда очередь доходит до грудной клетки, маньяк останавливает своего напарника.
— Дальше я сам. А ты проверь шкаф.
Оцепенение и страх. Волны накатывают одна за другой, но в какой-то момент чувства достигают предела, и становится все равно. Гермиона забывает обо всем на свете, и, пока светловолосый возится перед шкафом, она вытаскивает волшебную палочку и произносит заклинание. Какое именно? Она не помнит. Все ее движения получаются рефлекторно. Ее руки зажимают рот Рону. Гарри все понял — ему объяснять не пришлось. Свет бьет в глаза — шкаф открыт.
— Тут никого, сэр.
Маньяк ведет бровью.
— Тогда убери туда весь мусор.
— Беспорядок?
Маньяк не отвечает, а напарник спустя минуту догадывается. Но «мусор» в виде отрезанных частей ложится неровно. А если точнее — висит в воздухе, словно опираясь на что-то невидимое.
— Сэр, вы правы… тут что-то есть, но я не пойму, как это устроено…
Их находят. Маньяк всех связывает. Напарник лишает голоса с помощью магии, но глаза им не завязывают. Их сажают прямо напротив «операционного стола», и теперь им видна каждая капля крови. Сложно воспринимать лежащее изуродованное существо как бывшего волшебника. Гермиона снова молится. Рон плачет навзрыд, а Гарри, отвернувшись, молча сопит.
— Я знаю, вы тут случайно. Надеюсь, я не слишком туго вас связал. Я уже почти закончил, так что вам осталось смотреть недолго, и, пожалуй, самое интересное только начинается.
И он улыбается. Ровные зубы. Он красивый. Гермиону тошнит.
Напарник вновь использует магию — быстро приводит Гермиону в порядок и все очищает. Он знает — как только с телом будет покончено, босс велит стереть им память.
— Я уже очень долго работаю, — с ноткой досады в голосе продолжает маньяк, — эксперимент за экспериментом… и каждый раз неудачи. Возможно, сегодня мне повезет? Не хочется ударить в грязь лицом перед столь юными зрителями, — и он вырывает сердце. Точнее, аккуратно его вырезает. Крови уже почти нет, и оно беспомощно лежит в его ладони. На запястье Гермиона замечает татуировку в виде расправленных крыльев.