Татьяна фыркнула.
— Я не давала указаний, я просто высказывала свое мнение.
Подруга пожала плечами.
— Тебе все же не следовало оставлять эти украшения без присмотра.
— Считаешь, что я вела себя неразумно?
Алла не ответила. Не хотела ругаться. Звонок подруги выдернул ее из сна, и она все еще пребывала в том противном состоянии, когда уже не спишь, но еще и не бодрствуешь. Ей ужасно не хотелось ехать в такую рань. Да и помочь она, чем могла? Опыта общения с полицией у нее нет. Доехать же Таня могла и на такси. Все же отказать подруге девушка не смогла.
— Ты видела того, второго? — спросила Татьяна. — Который все вздыхал и кидал на меня зверские взгляды. Наверняка, сидел и думал, что у него четыре нераскрытых убийств, пять изнасилований и десять грабежей, а тут еще работенку подбрасывают.
— По-моему, ты на него наговариваешь. У него лицо сильно уставшего человека, который провел ночь без сна.
— С таким украшением, как у него, любой будет выглядеть хмурым и усталым. По жизни.
Алла опять не ответила. Да, у него на левой щеке был шрам, начинающийся от верхнего края уха, пересекающий всю щеку и доходящий до верхнего кончика губ. Не яркий, не особо выделяющийся, нельзя было сказать, что он сильно уродовал его. Он просто был и все.
— Мне понравились его глаза, — все же сказала она. — Серые. Очень внимательные и серьезные. Такие, настоящие.
Таня закатила глаза.
— Он еще и хромой. Дорогая моя, здесь одними серьезными глазами не отделаешься. Этого слишком мало.
— Это ты с чего взяла? По шраму определила? — насмешливо посмотрела на подругу Алла.
Татьяна поцокала языком, отвечая на шутку.
— Видела, когда он зашел в кабинет.
— Может, он был ранен? У него работа такая.
Колесникова вздохнула и села в машину.
— Спасибо, что приехала, дорогая. Ужасная ночь. Так хотелось чувствовать поддержку близкого человека.
— Сильверов, заходи! — полковник полиции Суханов откинулся на стул, приветствуя вошедшего в его кабинет Дмитрия. — Садись, вижу, зацепило тебя.
Дима, прихрамывая, доковылял до стула, сел. Нога ныла все сильнее, и уже трудно было не обращать на это внимания.
Второй этаж — не высоко. Даже если это старое здание с высокими потолками. К тому же кусты смягчили прыжок. Все было бы хорошо, если не тот камень, который так неудачно попался под ногу.
— Объявляю тебе и твоим ребятам благодарность. У вас лучшее показатели по раскрываемости за последний квартал. Пока устно, чуть позже приказом.
— Может, лучше премию? — невинно поинтересовался Дмитрий. — Думаю, ребята ей больше обрадуются.
— Эх, Сильверов, нет в тебе должного трепета и почтения перед благодарностью начальства.
Капитан опустил глаза.
— Но премия тоже будет. Позже.
— Если не передумаем, — совсем тихо усмехнулся Дима. Так, чтобы начальство могло сделать вид, что не услышало.
— У меня к тебе разговор есть серьезный.
— Слушаю.
— Насчет стажера Михеевой. Что ты о ней скажешь?
Дима слегка пожал плечами.
— Глаза горят, азарт, сила воли есть. Целеустремлена, настойчива, способна отдаваться своей работе. Чуть опыта прибавит и станет настоящим опером.
Когда полгода назад молодая, только из института девочка пришла в их отдел, ее встретили с явным недоумением и обидой. Мол, они ждали крепкого мужика, с опытом и хваткой, а тут юная девица, которая трупы видела только по телевизору.
Четыре года назад его необщительного и замкнутого, колючего и резкого тоже приняли в штыки, хоть он был уже не молодой девицей и с немалым опытом за плечами. Пока не прошел боевое крещение, вытащив из-под пули одного из своих ребят и получив ранение в плечо.
— Вот скажи, что ты делаешь в выходные? Не пьешь, не куришь, с женщинами не встречаешься, — не отставал от него неугомонный Самойлов. — Ты не верь, Димыч, когда говорят, что это помогает здоровью. Здоровый секс и рюмка водки — вот он вечный двигатель.
Дима всегда только качал головой на такие попытки развести его. У него не было жены, подруги, даже временной любовницы, он не пил, и никогда не участвовал ни в каких сабантуях, если только в качестве собеседника и он уже очень давно научился не поддаваться ни на какие провокации.
Лейтенанта Михееву он взял под свою протекцию, брал ее с собой везде, обучал, выказывал полное доверие, как к коллеге. Они стали друзьями, хотя про их отношения упорно ходили слухи и называли их отнюдь не дружескими. Они уже привыкли и не обращали на это внимания.
Со временем у них таки сложился сплоченный и довольно дружный коллектив, где каждый помогал и поддерживал друг друга. Правда, Лена стала больше выделять его, благодаря за поддержку и понимание. Готовила ему чай, подкармливала вкусненьким. И имела свою личную жизнь, на которую он никак не претендовал.
— Ты же знаешь, кто ее отец?
Дима кивнул.
— Гордится, что дочь пошла по его стопам?
Суханов кивнул. Сильверов не совсем понимал такого подхода к воспитанию потомков. Зачем молодой и красивой девушке каждый день смотреть на трупы, кровь, посещать морги и слушать про изнасилования? Впрочем, своих детей у него никогда не было, как и желания углубляться в подобные вопросы. Просто он не был уверен, совпадает ли выбор Лены с выбором отца. Однако действовала она решительно, и уверенно шла к поставленной цели.
— Что от меня-то требуется?
— Она очень хорошо отзывалась о тебе, и сказала, что хочет служить под твоим чутким руководством.
— И? Мне человек нужен. Она стажировку почти закончила. Нареканий у меня нет.
Полковник покачал головой.
— Анатолий Алексеевич, — он снова замялся, — как бы тебе сказать, просит позаботиться о твоем молодом сотруднике. Конечно, мы все понимаем, что это уголовный розыск, а не детский сад, и ты не должен быть нянькой. Но если бы ты смог, какое-то время наставлять ее, как прежде, не бросать, так сказать, в свободное плавание, он будет тебе благодарен.
— Я понял.
— Очень на тебя надеюсь. И кстати, напишешь рапорт и можешь быть свободен на сегодня. Тебе явно не помешает отдых.
Это было неплохое пожелание. Отдых ему сейчас, на самом деле, не помешал бы. К сожалению, очередное закрытое дело не избавляло от других, которых было пруд пруди. И если бы не нудная, не дающая ни на чем сосредоточиться боль в ноге, он бы дотянул до конца рабочего дня, несмотря на бессонную ночь. Однако сейчас он признавал правоту полковника, поэтому сел на свой мотоцикл и поехал домой. Отсыпаться.
Обычно на нем все заживало, как на собаке, поэтому капитан Сильверов был уверен, что выспавшись и дав своему организму хороший отдых, он будет чувствовать себя гораздо лучше и завтра сможет более продуктивно заняться навалившимися делами.
Надо было лишь заехать в магазин по дороге, купить поесть, так как холодильник был пуст еще со вчерашнего утра, когда он уходил на службу. Пополнить же его было категорически некому.
Дмитрий оставил свою Хонду возле супермаркета и вошел внутрь. Боль в ноге становилась все невыносимее, и он уже понимал, что вряд ли это простое растяжение. Взяв все только самое необходимое, чтобы быстрее покончить с этой процедурой, мужчина вышел на улицу. Дохромав до мотоцикла, он встал, оценивая, как правильнее ему поступить, чтобы не повредить ногу еще больше. Лучше, конечно, было позвонить Самойлову и попросить взять запасной комплект ключей в ящике стола, забрать мотоцикл и поставить его в гараж.