Но в Балаклаве сестру милосердия все-таки настигла изнурительная крымская лихорадка. Флоренс перевезли в Турцию. Через несколько недель ей предложили уехать в Англию, но она категорически отказалась, посчитав это за дезертирство. После болезни она снова в Крыму. Помогала не только своей армии, но и армии союзников, особенно французской, в которой весной 1856 года вспыхнула эпидемия сыпного тифа. На зло всем болезням Флоренс прожила девяносто лет. Всю свою жизнь она посвятила милосердию и ненавидела войну. Она писала: «Все народы должны сделать все, что от них зависит, для того, чтобы уменьшить угрозу тяжелого проклятия, каким является война». Согласно завещанию ее похоронили на сельском кладбище, где покоятся ее родители. Во Флоренции в старинном храме святого Христа, рядом с гробницами Данте и Микеланджело, в глубокой нише стоит изваяние леди со светильником в руке. На постаменте надпись: «Она была примером служения людям и прообразом милосердия, носителем которого позднее стал Красный Крест».
В Великую Отечественную семнадцать наших сестер милосердия стали Героями Советского Союза. Есть среди них и кавалер всех трех степеней ордена Славы. Десятки тысяч медсестер награждены боевыми орденами.
За наших самоотверженных подруг. За Машу, за ее новую медаль! Счастья этому дому, а всем нам – мирного неба!..
Кто-то затянул песню «Ехал я из Берлина», и ее дружно подхватили остальные.
– Давайте все танцевать! – разошелся Варлам Петрович, бывалый моряк. Несмотря на свой возраст, он оказался неутомимым танцором и своим весельем заразил гостей. А после этого было чаепитие. Гости разбрелись группами по квартире…
Васильев подсел к Венидиктову, который в кабинете хозяина просматривал статью Бельского.
– Ну, и какое впечатление складывается от беглого просмотра?
– Ты прав. Из одной крайности шарахнулся в другую. Такого откровенного защитника у вала еще никогда не было, – усмехнулся Сергей Илларионович. – Эксперименты по чистой продукции только разворачиваются, а он уже порочит новый показатель на всю ивановскую…
– Обратите внимание, он задается вопросом: не слишком ли много, дескать, за последние годы предпринимается экспериментов?
– При этом допускает явные передержки, – дополнил Венидиктов. – Он показывает крупным планом теневые стороны чистой продукции. Зато монолог, посвященный достоинствам реализованной продукции, занимает почти две страницы и ни слова о ее недостатках…
Но самое главное – автор статьи умалчивает о том, что показатель реализованной продукции никто не собирается отменять. Так же как и вал, который сохраняется в качестве расчетного.
– Это вы верно заметили, – сказал Васильев. – Бельский пытается представить картину таким образом, что-де, мол, чистая продукция идет на смену валовой и реализованной продукции, и на этой, экономически безграмотной, основе, не имеющей ничего общего с действительностью, строит свои рассуждения. – Васильев взял журнал, перелистал несколько страниц. – Послушайте, до чего он договорился. «Показатель НЧП, – заявляет автор, – исключает стоимость овеществленного труда, составляющего около восьмидесяти процентов всех затрат промышленной продукции. Целесообразно ли жертвовать столь многим во имя НЧП?» При чем тут жертвы? Ведь валовая продукция отражает полные затраты, и в качестве расчетного показателя она вполне подходит, а чистая продукция – это вновь созданная стоимость. Мы ее не только должны, но и обязаны знать, ибо в вале она смешивается с ранее созданной стоимостью – так получается видимость благополучия. Все это он обходит молчанием. Зато какие почести валу!
– Знаешь, на какие размышления наводит статья меня? – Сергей Илларионович заходил по кабинету. – Если так дело пойдет и дальше, то постепенно все станет на круги своя… Вернемся к исходному рубежу, то есть к тому, с чего начали двадцать лет назад… Выросло новое поколение ученых, и то, что пишет Бельский, для них ново. Начнут его развивать, дополнять. Им интересно, а ему лестно. Гляди и выйдем на круги своя. Ведь в дискуссиях пятидесятых годов и даже на нашей встрече молодых ученых экономисты предлагали немало «новинок», которые в свое время справедливо отмела жизнь…