Выбрать главу

«Она так и осталась девчонкой», – подумал Васильев, вслушиваясь в звонкий голос спутницы, увлеченно жестикулирующей руками.

– Вам, видно, совсем неинтересно слушать про «Девичью башню», – заметила Татьяна рассеянность Васильева. – Тогда с меня хватит. Расскажите о себе.

– Уж если что и неинтересно, так это слушать мою биографию…

– И все-таки я слушаю.

Васильев задумался и после небольшой паузы продекламировал:

В блокадных днях мы так и не узнали: Меж юностью и детством где черта? Нам в сорок третьем выдали медали, И только в сорок пятом – паспорта.

– Это, по-моему, стихи Юрия Воронова?

– Ты не ошиблась, мальчишкой он перенес ленинградскую блокаду, потерял родных и близких… Его замечательная «Блокада» просто потрясает… А мои «блокадные дни» проходили в самом пекле Сталинграда. Здесь я впервые понюхал пороху, здесь обжег себе крылья… После госпиталя попал в части Советской Армии, находящиеся в Иране, служил там до самого их вывода, насколько помнится, в первый послевоенный год. И снова юг… Закавказье.

– Остальное я почти знаю, – тронула его руку Татьяна. – Потом вы, Александр Александрович, поступили на заочное отделение Всесоюзного экономического института имени Карла Маркса, где познакомились с молодым преподавателем…

– Татьяной Федоровной Николаевой…

– Которую вы теперь уже смело провожаете домой… – весело добавила Татьяна.

– Что вы, что вы, – смутился Васильев, – совсем даже несмело, хотя по годам мы с вами и ровесники. А вот по делу. По делу вы далеко оставили нас, фронтовиков, позади.

– К тому же теперь перед вами не просто юная вузовка, а начальник финансового отдела треста Кавказнефтеэлектромонтаж! Вот такая шишка на ровном месте! – рассмеялась Татьяна.

– Ого! И когда вы успели?

– Пока вы воевали…

После демобилизации Васильева Татьяна приняла деятельное участие в его трудоустройстве. Тресту требовались экономисты, и она представила его начальнику планового отдела треста Церцвадзе.

Когда Васильев в назначенный час постучался в кабинет Ноны Георгиевны Церцвадзе, из-за стола приветливо поднялась приятной наружности женщина лет тридцати: типичные грузинские черты лица, плавные движения рук, ровный строгий тон обращения.

После нескольких приветственных фраз Церцвадзе сразу перешла к делу:

– Сейчас вы пойдете в отдел кадров, потом – к управляющему трестом. Вы можете решать по-своему, но я вам не советую идти в директора автобазы… Да, да… Сначала вам предложат автобазу. Здесь, как только увидели ваши документы и узнали, что вы капитан, бывший командир автороты, в один голос сразу и выдохнули: вот кто порядок наведет нам на автобазе! Она у нас одна, а СМУ много, и каждый день идет дележ машин. Последнее слово всегда за управляющим или главным инженером треста, а все шишки валятся на голову директора базы. Если хотите стать настоящим экономистом, мой вам совет, не беритесь за гаражные дела…

Церцвадзе оказалась права: управляющий трестом, Мамед Абасович Рустамов, начал разговор с предложения стать директором автобазы, с самостоятельной руководящей работы.

– Какой из меня руководитель? – улыбнулся немного наигранно Васильев. – Сначала в подчиненных надо походить. К тому же я заочник, изучаю экономику…

– А разве директору автобазы не полагается знать экономику? – все более твердо вел свою линию управляющий.

Может быть, Васильев и сдался бы, спасовал перед напором Рустамова, но тут в кабинет уверенной походкой вошел полноватый, приземистый мужчина – он-то и помог разрешить спор. Послушав немного разговор, вошедший поднялся со своего стула и протянул через стол Васильеву крепкую шершавую ладонь, представился:

– Перхов Федор Александрович, начальник шестого СМУ. Мамед Абасович, – обратился он к управляющему, – уж если человека тянет чистая экономика, отпустите его ко мне – у нас должность начальника планового отдела свободна…

– И надо же тебе именно сейчас заявиться в кабинет, – проворчал беззлобно Рустамов.

Когда все решилось, Васильев зашел к Церцвадзе. Ему хотелось первой известить ее о своем назначении, ведь она теперь стала в какой-то мере его «опекуном».

– Поздравляю, – тепло пожала руку Нона Георгиевна. – Хотя и хлеб плановика о-ох какой нелегкий! Но тем не менее я бы тоже на вашем месте пошла только в СМУ. Работа там живая, интересная. Вы сделаете немало наблюдений, самостоятельных выводов, что-то впервые оцените, полюбите, а против чего-то восстанете.