Старик выделил каждому по комнате, но Мёллер попросился спать на сундуке — из-за Люкса. Старик стал разглядывать пса, словно только сейчас по-настоящему его заметил.
— Продай мне его.
— Друзей не продают.
— Можешь достать мне такого же?
— Попробую.
— Я могу на тебя положиться?
Мёллер протянул ему руку. Старик пожал ее и зашаркал со своим аккордеоном восвояси.
— Доброй ночи, приятного сна!
Рано утром Мёллер выпустил Люкса и сам несколько раз обежал вокруг деревни. Затем снова лег, чтобы немного почитать. Вскоре после этого, чихая и стреляя мотором своего автобуса, Эберле отправился обкатать машину.
За стол сели поздно. Для старика хозяина это был уже второй завтрак. В своем огороде он насобирал два полных сетчатых мешка брюссельской капусты, присовокупив к этому целый окорок в качестве провизии в дорогу.
Жуя, Эберле сообщил, что велосипед он обнаружил невдалеке от Ассена, ближайшего населенного пункта. Однако оставил его на том же месте, чтобы Мёллер мог самостоятельно произвести осмотр.
Старик приложил руки к ушам, чтобы иметь возможность участвовать в разговоре. Он уже знал, что эти двое «из уголовной» и ловят преступника.
— Он годится лишь на то, чтобы вести его руками! — громко прокричал хозяин. — Я вешаю на него сумки с покупками.
— Может, его увел тот, кого мы ищем, — сказал Мёллер. — Но предположение — не доказательство.
— А если дать Люксу понюхать велосипед? — спросил Эберле.
Однако мысли Мёллера, по всему видно, были далеко. На его коленях лежала книга. Он открыл ее на какой-то странице и неожиданно начал читать:
— «Он сам погубил свое дарование тем, что неиспользовал его, тем, что предал и себя самого, и то, во что верил, тем, что пил так много, что притупилась острота восприятия, предал своей невероятной ленью и инертностью, своим жутким снобизмом и высокомерием, своей дикой предубежденностью». — Мёллер захлопнул книгу.
— Вот психоанализ многих преступлений.
Эберле с удивлением посмотрел на него.
— И все это относится к тому, кого мы ищем?
Вместо ответа Мёллер издал губами тот самый звук, который действовал на Люкса как электрический разряд. Тот вскочил и с ожиданием посмотрел на хозяина.
Эберле последовал за ними на улицу.
— Опять теплеет, — сказал он. — До того места недалеко. Я думаю, что велосипед украл не кто иной, как наш преступник с колокольни.
Эберле открыл дверцу автобуса, и Мёллер молча сел в машину. Люкс впрыгнул вслед за ним. Эберле чувствовал, что его напарник уже не тот, что вчера. Может, он раздосадован тем, что до сих пор не может доложить об успехе?
Однако все было не совсем так. Конечно, кое-что действительно занозой засело у Мёллера в душе. Откровения старика не шли у него из головы. У одного было денег столько, что он не знал, что с ними делать, а другой ради них стал преступником. К тому же еще и эта книга. Прочитанное тоже не шло из головы. А может, во всем виновата погода? Чувствовалось, что она меняется, не ясно было только, в какую сторону.
Люкс прижался к Мёллеру, втиснув голову между его колен. Мёллер гладил пса по переносице, испытывая благодарность за его поведение. У Люкса было какое-то особое чутье на то, когда он нужен.
— Хороший пес, хороший, — говорил Мёллер, а Люкс тыкался ему мордой в руки, требуя новых нежностей.
Но вдруг он поднял нос. Ну, ясно — уловил запах окорока из задней части машины.
Эберле остановил автобус, и Мёллер, еще не выходя из него, увидел в придорожном кювете велосипед. Последовала обычная процедура: надевание на Люкса шлейки с длинным поводком, обнюхивание им вещей в мешке, ботинка убийцы. Затем Мёллер подвел его прямо к седлу велосипеда. Люкс коротко тявкнул один раз. Мёллер дал ему покружиться в надежде, что след не поведет Люкса на полотно дороги.
Люкс сделал ему это одолжение и, направив свой нос на юг, медленно переступая, повел Мёллера за собой. Убийца обошел находившийся рядом Ассен. У него просматривалось явное отвращение к местным населенным пунктам. Объяснением тому могло быть лишь одно — его здесь хорошо знали. В этом Мёллер все больше убеждался. Но одновременно с этим все больше сомневался в разумности преступника. Он уже не считал его столь хладнокровным и осмотрительным, как ранее, в доме убитой вдовы.
Приблизительно через час Люкс пересек заснеженную дорогу, которая шла из леса на горе Дер Гроссе Штейнберг.