— Что вы сказали?
— Ну, конечно, выражаясь фигурально. Я имею в виду его натуру. Вы меня понимаете.
— Где бы он мог, по-вашему, сейчас быть? Вы ведь хотели нам помочь…
Фрау Вулковиц не дала Мёллеру окончить фразу:
— О, здесь масса вариантов. Если его разыскивает полиция и он об этом знает, то, думаю, где-нибудь прячется.
Мёллер, который до сего момента улыбался, вдруг поймал себя на том, что пристально смотрит в лицо фрау Вулковиц. При этом он установил, что глаза у нее серо-зеленого цвета. «А может, она заодно с этим парнем?»
— Я что-нибудь не так сказала, господин Мёллер? Мёллер удивился ее хорошей памяти на фамилии.
— Мы были бы очень вам признательны, если бы вы нам сказали, где он может прятаться.
— Я составлю вам список. Все сплошь мои клиентки.
Быстрым и уверенным движением она взяла телефонный справочник, блокнот, позолоченную шариковую ручку и быстро набросала список. Две фамилии она отметила крестиками.
— Вот эти, пожалуй, его фаворитки.
— Почему вы так думаете?
— Они соответствуют его жизненному стилю. У них деньги, домик за городом.
— Дом за городом?
— Нет, именно домик. Клиентки с загородным домом вряд ли польстятся на него.
Грациозным жестом она протянула Мёллеру блокнот. Тот хотел оторвать страницу.
— Оставьте себе весь блокнот. Может быть, он вам пригодится. Еще по рюмочке, господа?
— Фрау Вулковиц, есть ли у Эрвина Шталлингера еще один ключ от вашего дома?
— У него? Конечно же, нет. Но он и без ключа войдет куда угодно.
— Вы допускаете, что он в ваше отсутствие мог незаметно проникнуть в дом?
Вопрос ни в коей мере не озадачил фрау Вулковиц:
— Мои драгоценности в банковском сейфе. Я не так уж неосторожна.
— Тогда я очень попросил бы вас пройти с нами к вам домой. Там вас подстерегает неожиданность.
— Что случилось? — Теперь у фрау Вулковиц был тревожный, остановившийся взгляд. — Не мог же он стащить у меня дом…
Мёллер передал все адреса в районный отдел. Заодно сообщил и фамилию предполагаемого преступника. А сам отправился вместе с Эберле по одному из отмеченных крестиком адресов.
Эрвина Шталлингера там не оказалось. Однако от внимания Мёллера не ускользнуло то, как забеспокоилась хозяйка, с какой неохотой она дала адрес своей дачи. У Мёллера и Эберле появилось предчувствие, что наступает решающий момент.
Когда они подъехали к домику, там горел свет. Но он тут же потух. Эберле подрулил как можно ближе к дому, а затем, вытащив пистолет, встал на подстраховку со стороны окон домика. Мёллер вставил ключ в замочную скважину задней двери, и с души у него свалился камень. Его предположение оказалось верным. Главная дверь, скорее всего, была заперта, и ключ был в замке. О задней же двери чаще всего забывают.
Мёллер открыл дверь.
— Поднимите руки вверх, господин Шталлингер, и выходите!
Ни звука, ни движения в ответ.
— Я спускаю служебную собаку.
Никакой реакции. Мёллер отстегнул поводок и погладил Люкса.
— Будь внимателен, малыш, ты же знаешь, тебя обычно недооценивают. Будь осторожен, дай мне знать лаем. Я приду на помощь.
Люкс сразу же исчез в темном проеме двери, вслед за ним в дом юркнул Мёллер. Он включил свет. А вслед за этим услышал удар, крик и злое рычание.
За кухонной дверью стоял мужчина. Стоял не шелохнувшись, с белым как мел лицом. На его руке повис Люкс. На полу лежал топор. У Люкса из лапы текла кровь. Ситуация была серьезной. Мёллер отодвинул топор ногой и свистнул Эберле. Когда тот пришел, Мёллер приказал собаке отпустить человека. Шталлингер упал Эберле на руки.
— Оттащи его в машину. Нам нужно найти ветеринара для Люкса.
Только теперь Эберле увидел рану, кровь и топор.
Потерявшего сознание Шталлингера Эберле отволок в автобус. Мёллер нес Люкса на руках, он продолжал держать его на руках и в машине. Ветеринара они нашли быстро.
Поиск на болоте
Было воскресенье. Стояла прекрасная теплая погода. У капитана Бунша был выходной. Наконец-то представилась возможность отремонтировать чердачное окошко. Бунш стоял и размышлял, какие ему понадобятся инструменты. Как повелось, в своем доме он все делал сам. Секреты мастерства капитан перенял у умельцев. Он старался делать все не только просто, но и дешево. Для Бунша, который, по его собственному выражению, жил со своей семьей почти что у черта на куличках, это было просто необходимо.