Выбрать главу

Комендант и шеф поздоровались, можно сказать, совсем по-граждански. Зато они внимательно приглядывались к ним, будто по лицам можно было прочесть мысли. Не было произнесено ни слова. Ни дружелюбного, ни резкого. Чего только не могло в этот момент прийти в голову им, девятерым?

Наконец осмотр личного состава закончился. Комендант отдал по-русски команду, которой доселе никто из них не слышал, в том числе и шеф:

— Собак сюда!

Если бы присутствующие знали значение русского слова «собака», то кое у кого сердце ушло бы в пятки. Недоразумения тогда случались часто.

Послышался ожесточенный лай. Красноармейцы ввели собак на цепях — немецких овчарок. Их волчьи морды были в кожаных намордниках. Советские солдаты расположились по одному напротив каждого из «чернильно-синих». Собаки рвались с цепей. Капала слюна. В такой ситуации сомнения относительно крепости намордников были вполне естественны. Кто знает, может, у кого-нибудь из полицейских обнаружено пятно от коричневого прошлого?[5]

Тогда как раз бушевала эпидемия доносительства.

Менкель не знал за собой никакого греха. Комендант и шеф наслаждались всеобщим оцепенением. Затем шеф сказал:

— По приказу коменданта с сегодняшнего дня вы — первое отделение проводников служебно-розыскных собак. Разберите животных. Вам дается неделя времени. Познакомьтесь друг с другом. Не забывайте, что собака происходит от волка. Кстати, этих вот мы взяли у эсэсовцев. Будьте осторожны, но и не трусьте.

— Хайлигер бимбам![6] — вырвалось у Менкеля.

— Вы сказали Бим? Хорошее имя. Возьмите Бима и попробуйте поработать с ним, — сказал комендант.

— Но чем я буду его кормить? — рискнул возразить Менкель. Как сказал поэт: «Сперва жратва…»

Шеф расхаживал между собаками и людьми в синем. Его сопровождало злобное рычание. Он улыбался. И трудно было определить, была ли его улыбка радостной. Может быть, он уже сталкивался с немецкими овчарками или того больше — с результатами их специальной дрессировки.

Перед Менкелем он остановился.

— Мясо и крупу вам будут выдавать на службе раз в неделю.

Услышав волшебное слово «мясо», Менкель провел рукой по лицу. Он не хотел, чтобы шеф видел, как он борется с икотой. Мясо для собак?

Комендант крикнул по-русски: «Мясо!» — и красноармейцы, сняв свои заплечные мешки, протянули их людям в синем. Собаки бросились к мешкам. Они уже знали, что в них.

Менкель храбро поставил ногу на мешок и обеими руками потянул собаку от мешка. К его удивлению, та послушно села.

— Вот так, — сказал Менкель. — Гляди, вон наш шеф. А из нас двоих шеф — я. Ясно?

На ответ он не рассчитывал.

До входа в жилище в заднем дворе многоквартирного дома собака следовала за своим новым хозяином почти с радостью, виляя хвостом. Однако было ясно, что радость эта относилась к содержимому мешка.

Квартира находилась на первом этаже, и вход в нее был прямо со двора. Менкель открыл дверь. Собака стала упираться всеми лапами, испугавшись темноты коридора. Менкель огляделся. Может, привязать пса к мусорному ящику?

Внести его в квартиру на руках? Менкель протянул руку к ошейнику. Пес зарычал. Не отводить руки. Действовать осторожно, но не трусливо, сказал шеф.

— Не можем же мы стоять здесь вечно.

Свободной рукой он погладил животное по спине. Шерсть на собаке встала дыбом. Дождь не намочил ее. Менкель понюхал свою ладонь. Она воняла кожным салом, или, проще говоря, собакой. Он хотел вытереть руку о штаны, но не сделал этого. Еще раз погладил собаку и почувствовал, что сопротивление ослабевает.

— Тебя, наверное, не так уж часто ласкали? А?

Менкель бросил мешок в коридор. Собака устремилась за ним. Менкель рассмеялся: ласка хорошая вещь, но мясо важнее. Менкель включил свет. Электричество пока еще не отключили. Он закрыл дверь и взял мешок. Собака последовала за ним и попыталась лапой снять намордник.

— Подожди немножко.

Менкель с собакой обошел всю квартиру. Комната, кухня, туалет. Все маленькое, тесное. Но все же крыша над головой. Больше осматривать было нечего. Собака обнюхала все углы. На кухне Менкель обмотал цепь вокруг ножки железной плиты и уселся на свое постоянное место между столом и шкафом. Собака тоже села. Ее взгляд блуждал между мешком и человеком.

— Вот и хорошо! Посмотрим друг на друга. Что за глаза у тебя? У меня зеленые. Неопределенный зеленый цвет. А у тебя? Коричневые? Как и твое прошлое, не так ли?

вернуться

5

Нацистского прошлого, так как нацисты носили коричневую партийную форму.

вернуться

6

Непереводимый возглас изумления, испуга, смущения.