Итак, они стояли перед «Солнышком». А «Солнышко» в те шестидесятые годы пользовалось среди полицейских однозначной репутацией: «Никогда не ходить туда в одиночку! Войдя, не забывать страховать спину!» Те, кто чувствовал себя здесь как дома — а таких с течением времени набралось немало, — любили острые ощущения. Что ни говори, а злоязычные подначки, переходящие в жестокие драки с поножовщиной, когда потом уже никто не может сказать, кто начал и кто был против кого, во многих портах мира популярная забава.
Все это было хорошо известно Петеру и Ангеру, да и соответствующий практический опыт у них тоже был. Поэтому-то на сей раз им как-то не очень хотелось верить в чутье Кондора. Никто из тех, кто пьянствовал сейчас там, внутри, не ходил по утрам на работу. Так что времени для потехи у них было предостаточно. И настрой у них был, видать, подходящий, судя по тому шуму и гаму, который доносился из-за закрытых дверей.
Нужно было принимать решение. Затребовать подкрепления? А что делать, когда они будут там, внутри? Предположим, что тот, кого они ищут, находится в «Солнышке»; как в этом случае вывести его оттуда? Конечно, присутствие полицейской собаки действовало на людей. Но насколько хватит этого воздействия в среде, где к собственным ранам относились как к делу весьма обычному? В мгновение ока могло возникнуть дикое побоище. Что будет делать в этом случае Кондор? Наверняка защищать хозяина. А разыскиваемый в это время исчезнет.
— Я останусь у дверей, — сказал капитан Петер. — Это вынудит их раздвоить внимание и даст нам лучший обзор.
— Ну, тогда вперед! Работай носом, Кондор. Ищи!
Капитан Петер толчком распахнул дверь. Изнутри навстречу им поползло плотное серое облако. Кондора передернуло.
— Ищи его! — Ангер взял собаку на короткий поводок.
Их появление в это время суток было, наверное, полнейшей неожиданностью. На несколько секунд шум смолк. Капитан Петер занял место, как и договорились. Ангер и Кондор медленно, шаг за шагом, двинулись в глубь помещения.
— Они ищут мои деньги! — крикнул кто-то.
Раздался взрыв хохота. Крикнувший сразу же опознал полицейских, и его вскрик был предупредительным сигналом, вслед за которым последовал оглушительный свист, сопровождаемый ритмическим стуком пивных кружек и пепельниц. «Пусть себе забавляются на здоровье, лишь бы не было хуже», — подумал Ангер.
До двери туалета было лишь несколько метров. Кондор открыл ее толчком лапы, как будто он тут дома. В коридорчике стоял специфический резкий запах. Но, несмотря на это, Кондор продолжал держать нос у пола. Ангер знал, что его пес способен на многое. Но в такой ситуации видел его впервые.
— Молодец, толстячок, молодец!
Капитан Петер последовал за Ангером. Его сопровождало издевательское улюлюканье.
— Раньше собаки писали на деревья, но полицейские собаки слишком благородны и ходят в туалеты так же, как мы! — крикнул кто-то.
Посетители развлекались в свойственной им манере. Петеру и Ангеру оставалось лишь удивляться тому, что дальше этого дело не заходило. Они-то рассчитывали на худшее. Знали, как это бывает: случайно падает стул, кто-то кого-то обругал, инсценированная перебранка. Но сейчас ни одного отвлекающего маневра. Это могло означать лишь то, что сидевшие здесь люди знали о разыскиваемом еще меньше, чем полиция. Или же это был тот, кого они не хотели поддерживать.
А Кондор уже вышел на крохотный дворик, обежал вокруг штабеля ящиков и направился на соседний двор, принадлежавший уже другому заведению, носившему название «Лосось». Кондор подошел к его задней двери. «Ага! А похититель серебра не дурак! Это он неплохо придумал, если бы не собака». Но Кондор шел за ним по пятам. Запах преступника, должно быть, прилип к земле, как дорожка пролитого клея.
Около крохотной кухоньки «Лосося» Кондор облаял картонный ящик. Обычный картонный ящик из-под консервов. Женщина, работавшая на кухне, закричала, увидев собаку.
— Не бойтесь, он любит женщин.
Ангер быстро открыл ящик и извлек из него мешок. Он поднес его к носу Кондора, тот тихо зарычал.
— Чей это мешок? — спросил Ангер.
Капитан Петер все еще находился во дворе, страхуя Ангера. Опережать собаку никому не дозволено.
— Я боюсь, — сказала женщина и спрятала руки под фартук.