Мама сказала мне то же самое, что и Нейт, а потом удивила меня тем, что разрыдалась.
– Какого черта, мам?
– Детка, я не знаю всех подробностей, но надеюсь, ты сможешь снова открыть свое сердце. Может быть, на этот раз будет другой конец.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Думаю, Брайс готов. Ему потребовалось время, чтобы понять это, и он потерял тебя, чтобы понять, как много ты для него значишь.
– Ладно. Давай не будем торопиться. Я просто привыкаю снова быть его другом.
Мама кивает и оставляет эту тему. Мы втроем заходим почти в каждый магазинчик в деревне. Мы сидим в кафе и болтаем, пока мой телефон сходит с ума. Текстовые сообщения и оповещения по электронной почте вибрирует, и вот он звонит. На экране появляется лицо Куинн.
– Эй!
– Ты проверила электронную почту? – прокричала подруга.
– Нет, не проверяла несколько дней, а что?
– Боже мой! Помнишь, что мы писали для мировой журналистики?
– Да.
– Ну, профессор прислал нам обеим сообщение. Он хочет представить истории и фотографии на местном шоу. Судьи выберут пятнадцать победителей и отправят их в музей, на выставку, в Вашингтон, округ Колумбия!
– Ты шутишь?
– Нет, открой письмо, прочти и перезвони мне.
Она вешает трубку, и я просматриваю сообщения.
Мама и Шейла возбужденно подпрыгивают на стульях, когда я читаю письмо. По-видимому, крайний срок сегодня, поэтому я немедленно отвечаю моему профессору с разрешением на мою работу и перезваниваю Куинн. Она делает то же самое.
Волнение поднимается во мне, когда я понимаю, насколько это может быть важно. Фотожурналистика – моя мечта, и такая возможность будет отличной для моего резюме.
Мы втроем все еще болтаем без остановки, когда возвращаемся в квартиру, где нас ждут парни. Папа открывает шампанское, когда слышит, и Нейт крепко обнимает меня. Брайс удивляет меня, поднимая и кружа по комнате, уткнувшись головой мне в шею. Когда он опускает меня на землю, меня бросает в дрожь от гордости.
Мы празднуем всю ночь и даже звоним Куинн по громкой связи, чтобы все могли поздравить ее. Завтра канун Рождества, поэтому мы сомневаемся, что какая-либо заявка будет рассмотрена хотя бы в течение нескольких дней, но даже рассмотрение – это потрясающе.
Когда все ложатся спать, я лежу в своей комнате и мечтаю. Этот отпуск оказался лучше, чем я могла себе представить. Моя дверь медленно открывается, и Брайс тихо проскальзывает внутрь. Наши глаза встречаются, и парень широко улыбается.
– Что ты делаешь?
– Иду спать.
– Здесь?
– Да.
Он садится рядом и притягивает меня к себе.
– Я не могу спать в соседней комнате по коридору, зная, что ты так близко. Это сводит меня с ума. Твое место в моих объятиях.
– Брайс, что здесь происходит?
– Прямо сейчас, или в целом?
– И то и другое. Я в полном замешательстве. Я же сказала, у нас все хорошо. Мы снова друзья.
На его лице промелькнуло разочарование.
– Сейчас мы будем спать. Я буду обнимать тебя всю ночь, а утром ускользну. Большая картина все еще немного размыта. У меня будет больше ответов для тебя ближе к моему выпуску. Но конечный результат – ты в моей жизни. Я знаю, что есть много всего, с чем нам нужно разобраться, и многое нужно сделать, чтобы исцелить твои раны, но я собираюсь сделать это. И, в конце концов, мы станем больше, чем друзья.
– С твоей стороны слишком много предположений. Теперь я другой человек, а не девушка, которая боготворит землю, по которой ты ходишь.
– Это хорошо. Когда я оглянулся назад и понял, что не хочу жить без тебя, я решил, что пришло время поклоняться земле, по которой ты ходишь. И будет весело познакомиться с новой Дэвон. Я подозреваю, что она во многом такая же, но теперь с большей дерзостью.
Я молчу и думаю обо всем, что он только что сказал.
– Брайс?
– Хм-м-м?
– Эта твоя общая картина – долгосрочная стратегия? Может, что-то, о чем мне следует знать больше?
– Да, это долгосрочная стратегия, и я расскажу тебе больше, когда смогу.
– У меня свидание.
Его тело застывает, и он перекатывает нас так, что оказывается наполовину на мне.
– Прошу прощения?
– Когда мы вернемся из Оранж Боул в январе. У меня свидание. Не знаю, зачем я тебе это рассказываю, но некоторые вещи, которые ты говоришь, приводят меня в замешательство. Ты говоришь как собственник и полон решимости иметь меня в своей жизни, но на самом деле не оставил мне выбора. Всего несколько дней назад мы не виделись и не разговаривали целую вечность. А теперь ты говоришь о долгосрочных стратегиях. Честно говоря, пока ты планируешь свою жизнь, я буду жить своей.