Через семь недель после моего отъезда мама позвонила и сообщила, что Холли потеряла ребенка в тринадцать недель. Вся семья Рэндольфов, включая Брайса, была опустошена. Я разослала всем открытки с соболезнованиями и даже оставила Холли отдельную записку. Я узнала, что она осталась в доме родителей Брайса на неделю, чтобы поправиться.
Брайс прислал мне очень милое сообщение с благодарностью за мою доброту, и я не получала от него вестей несколько месяцев. Было легко избегать возвращения домой весь семестр, так как это был футбольный сезон. Мои родители и Нейт прилетали на несколько игр, и мы проводили выходные в Вирджинии. Когда я узнала, что они с Холли планируют провести весь курортный сезон в Нэшвилле, я умоляла маму спланировать семейную поездку. Прошло семь месяцев с тех пор, как я видела его в последний раз, но я все еще не была готова.
Мои родители подумали, что это отличная идея, и поэтому мы начали традицию ходить в лыжный город, чтобы праздновать вместе. Благодаря творческому планированию и помощи моей мамы и Куинн, я успешно смогла избежать любых ситуаций, которые потребовали бы быть рядом с семьей Рэндольф и Холли. За последние полтора года я провела дома в общей сложности пятнадцать дней и оставалась инкогнито. Шейла и Дэйв, родители Брайса, заметили мое отсутствие, но мои родители блестяще меня прикрывают. Да, даже мой отец знает правду о моей сокрушительной влюбленности в Брайса.
Нейт никогда не упоминает Холли, за что я ему благодарна. Я предпочитаю вообще о ней не слышать. Брайс связывался со мной несколько раз по смс, электронной почте и даже через несколько голосовых сообщений. Вместо того чтобы перезвонить, я всегда отвечаю одним и тем же.
«Эй, Брайс! Рада тебя слышать. Надеюсь, ты в порядке. У меня все отлично. И у меня много дел. Может, скоро встретимся. Спасибо!»
Это всегда казалось безопасным, поскольку я подтверждала его сообщение. Подтверждала, что в порядке. И упоминала, что занята.
Поэтому сегодняшнее сообщение «Нам нужно поговорить» застает меня врасплох. О чем нам нужно поговорить? Любопытство берет надо мной верх, и я начинаю печатать ответ.
Я: «О чем? Все в порядке?»
Брайс: «Нам нужно поговорить».
Я: «НЕЙТ В ПОРЯДКЕ???»
На секунду меня охватывает страх, но родители позвонили бы, если бы возникла проблема.
Брайс: «Нейт в порядке. Ты вечно меня избегаешь. Я слышал, ты не вернешься домой на Рождество. Как я уже сказал, нам нужно поговорить».
Мой разум переходит в режим защиты, и нужно прекращать разговор. Он не может решать, когда мы сможем поговорить. Что тут скажешь? Мы были друзьями, и я была дерьмовым другом, но у него есть невеста. Какого черта ему нужно от меня? Парень разбил мне сердце, я не обязана ему ничего объяснять и наоборот.
Я: «Я вовсе не избегаю тебя. Рада тебя слышать. Надеюсь, у тебя все хорошо. Я все еще очень занята, на самом деле, сижу сейчас в классе. Да, уезжаю из города на каникулы с семьей. Может, мы скоро встретимся. Спасибо!»
Брайс: «Черт возьми, Дэвон! Хватит мне врать! Или ты позвонишь мне, или нет. Я серьезно. Я слишком долго с этим мирился. Позволь мне объяснить».
Брайс: «Дэвон! Я знаю, что ты читаешь. Я вижу, когда сообщение доставлено. Ответь мне».
Брайс: «Я даю тебе два дня».
К счастью, в аудиторию вошел мой профессор и начинал урок. Я выключаю телефон, отправив Куинн сообщение «SOS».
Я: «Текила и лайм на ужин».
Я чувствую себя дерьмово. Я пропустила занятия этим утром, и теперь Куинн везет нас в Вашингтон, чтобы проверить серию протестов, которые мы нашли в интернете. Она наблюдала, как я напивалась до беспамятства прошлой ночью, анализируя каждое сообщение от Брайса. В какой-то момент она позвонила Нейту, и он попытался уговорить меня хотя бы выслушать Брайса, но я его остановила. Брат вел себя очень странно. Я решила, что это потому, что они все еще лучшие друзья. Маленькие сестры и лучшие друзья никогда не смешиваются. Я усвоила этот урок.
– Давай убедимся, что мы получим информацию у Белого дома. У меня есть идея, – говорю я Куинн, когда она паркуется.
– Хорошо, – соглашается подруга.
Мы идем в разные стороны, планируя встретиться через три часа. Я тащусь по парку, все еще проклиная похмелье и человека, которого никак не могла выбросить из головы.
Миновав первый переулок, я останавливаюсь и поворачиваю назад. Там сидят очень маленькая леди и еще двое маленьких детей. Она обнимает плачущих детей. Когда я подхожу, они смотрят на меня с неловкостью.