Он взлетел выше, пропуская диск над полуразрушенным куполом холла, и метнул в ответ «Серп Анубиса». Росчерк белёсого тумана устремился к источнику магического всплеска, наискось срезав часть последнего этажа, с грохотом обрушившуюся вниз. Камень, дерево, железо и плоть были ничем перед одним из высших свойств некромантии; однако на полпути к земле клинок бога-шакала встретила ледяная стена — расколовшись с пронзительным, стеклянным звоном, она его остановила. Во все стороны брызнули мельчайшие осколки, дождём падая на извилистые гравийные дорожки, аккуратные клумбы и ухоженные лужайки.
… и опять возмущение, которое Эрик не сумел классифицировать. Он, Старейшина, оказался не в силах опознать третье подряд заклинание! Есть от чего заскрежетать зубами… и от чего стать стократ осторожнее.
Напрашивался единственный, крайне неутешительный вывод из происходящего: против него используют магию людей. Только их чародейские узоры могли поставить князя в тупик.
— Кроме как играться со своими цацками ты всё равно ни на что не годен!.. — прошипел он в адрес де Брея. Закутываясь в «Плащ призрака», заложил крутой вираж, нырнув почти к самой земле.
Даже среди трактионистов многие не любили чар полёта, предпочитая небу твёрдую опору под ногами, — Эрик презирал подобные предрассудки. Князь не нуждался в магическом оружии, умения высшего метаморфа с лихвой заменяли овеществлённые заклинания; мастерство владения клинком не делало его заложником тяготения. В бою на открытом пространстве он предпочитал полную свободу перемещения.
Пусть де Брей попробует попасть в летающую цель, укрытую покрывалом Сновидения. Интересно, сколько своих драгоценных артефактов старик Шарль просадит на это без толку.
Словно услышав мысли князя, впереди что-то вновь исказило течение магии, отдаваясь усиливающейся болью в висках. Миг спустя помутилось зрение, захотелось стиснуть раскалывающуюся голову руками. Окружающий мир померк, Эрик чувствовал, что ещё немного — и до предела натянувшаяся нить, связывающая его разум с реальностью, лопнет. Пытаясь удержаться на краю забвения, он впился клыками в ладонь.
Чтение, уровень высшего заклинания. Не будь удар рассеян по местности — «Плащ» затруднял даже ментальное сканирование, — у графа появился бы хороший шанс победить не потратив ни грана фанума. А так князю досталось несколько лишних мгновений ясного сознания, которых хватило на формирование «Пелены грёз», окружившей мысли прочным барьером иллюзий.
Боль схлынула, в глазах прояснилось. Эрик взмыл в небо, потом сместился в сторону, потом опять спикировал вниз, непредсказуемыми рывками сбивая врагу прицел. Ощутил на языке вкус крови и вытащил изо рта прокушенную насквозь ладонь, мимоходом регенерировав повреждения. Одновременно со всем этим он быстро возводил конструкцию «Единения».
Граф занял сил у еды — князь обращался к иному источнику. Де Брей предпочёл артефакты — Эрик выбрал высший Спириталис.
На континенте, тысячелетия принадлежавшем великим некромантам, на землях, отравленных «Могильным покоем», что был древнее пирамид, среди мёртвых песков Сахары обитало существо, подобного которому мир не видел. Создание, какого появиться не могло. Нарушение непреложных законов бытия.
Дитя Царства Жизни, сроднившееся с Царством Смерти. Дух, принимавший некромантию.
Здесь и сейчас Эрик фон Вайн призывал его.
… и он появился в дрожащем мареве горячего воздуха, принеся с собой сухое, жаркое дыхание пустыни. Сети Подчинения Духов разбили оковы, не позволявшие ему покинуть место обитания, — и они же спаяли хранителя и высшего мага рода Блуждающих-в-Ночи вместе, сливая их разделённое могущество в единое целое. На краткое время даруя князю возможности, сравнимые со всеми сторонами колдовства вампиров в совокупности. Силу сокрушить любую твердыню.
Эрик больше не нуждался в пяти чувствах, доставшихся от людей, — мир стал иным. Истинным. Не кусочками мозаики несовершенных ощущений, но полной картиной, бесконечно сложной в своей простоте. Текучей, податливой… Живой и мягкой глиной под его руками.
Но также при нём оставались его тело и его магия. Князь не потерял себя в «Единении», не забыл, зачем впустил в сознание водоворот чужих ощущений, и устоял перед мощью духа. Сейчас только одно было для него важно: впереди ждёт враг. И вся собранная сила должна послужить одной цели — победе. Только победе. Ничего больше не имело значения.