— Федька в Вороньей балке, — авторитетно заявил сидевший на окне пожилой мужчина в кожаной куртке. Его слова приняли бы к сведению, если бы он неосторожно не добавил: — Там, где в прошлом году я свалил самого большого медведя…
— Ты? Самого большого? А чего его в Доме культуры, в районе не поставили как главный образец? — закричал вскочивший старик, а потом убедительно произнес, махнув рукой: — В Крестах, на своей последней вырубке, Громов промышляет. Ему там каждый куст знаком.
— Был я и в клубе. Видел — стоит в углу какой-то медвежонок. Повесил тужурку и накрыл его целиком, — снова закричал первый охотник. — А тоже мне, в консультанты лезешь!
— Оба вы медведей имеете на счету, как я волос на голове, — это вступил в разговор стоявший у двери. Он снял меховую шапку, показав присутствующим совершенно голый череп. Хотя эта шутка произносилась, видимо, не впервые, в комнате раздался общий смех. — По Пинеге его надо искать. За стерлядью он пошел…
Поднялся сплошной гам. «Ну и обнаглел!» — метнулось из-за угла. «Втерся в чужую компанию да еще советы подает!» — вторил густой бас. Впрочем, всеобщее возмущение можно было понять: говоривший оказался рыбаком. Петров не знал, что и делать, но тут подошедший Юрий сказал на ухо:
— Спросите у Константина Филиппыча…
Сергей послушался совета.
Едва с места встал тот чернобородый охотник, как установилась полная тишина. Он кашлянул и тихо сказал, заранее зная, что его не перебьют:
— Федор Афанасьевич Громов — мой сосед. Приятель. Не один раз в тайгу вместе хаживали.
Помолчал. Никто не знал, к чему он клонит.
— Он вам нужен? Так подождите его. Зачем его отрывать от охоты?.. Приезжий не тайговал, а вы-то?..
Он с обидой посмотрел на товарищей. Те смущенно отводили глаза: действительно, зачем искать Громова, когда он сам придет? Человек ходовой, не заблудится!..
Сергей понял, что настал момент высказаться яснее.
— Это особо опасный государственный преступник! У него руки в крови, на совести — человеческие жизни. Военный прокурор издал приказ о его аресте. А уйдя в тайгу, Громов может скрыться от суда. Больше я не могу вам сказать: следствие только начинается.
Эти слова не убедили Константина Филипповича:
— Пятнадцать лет я знаю соседа. Работал — не тужился, это верно. Пил — тоже правильно. В президиумы его не избирали, однако и в милицию не попадал. Вы вот о Федоре говорите, а на бумаге про Алексея написано. Как бы ошибочка не вышла!.. У нас в прошлом году с механика высчитали за пилу, а потом же деньги снова вернули… Да сказали: «Бывает»…
Он сел. В комнате загудели:
— Верно, ничего особого не замечали…
— Жену бил иногда…
— К такому делу не касается…
Сергей поднял руку:
— Значит, нужно доказать, что нынешний Федор — это Алексей? Что у него выколото тушью на левом указательном пальце? Видел кто-нибудь?
— Никто не видел. У него этого пальца нет, — мрачно сказал кто-то с улицы, через окно.
— Так… — следователь задумался, вынул из портфеля фотографию. — Чье это лицо?
Фотография, увеличенная с карточки довоенного паспорта Шевылева, пошла по рукам. Ее передавали, не высказывая мнений. Когда она попала в руки Константина Филипповича, тот сразу же и сказал:
— Нечего рассматривать. Федька в молодости.
Петров дал для просмотра охотникам и сам паспорт.
— Шевылев Алексей… — прочитал сомневавшийся охотник. — Он самый… Все верно.
Подошел к капитану:
— С вами. Незачем ждать, тайгу поганить… За рыбой он пошел, только не на Пинегу, а к Синему ручью. От него об этом знаю.
Обсуждение кончилось тем, что охотники разделились на пять поисковых групп. Каждой из них — свой маршрут. Петров вместе с Константином Филипповичем и Юрой должен был направиться к Синему ручью. Но перед отъездом все ближайшие лесопункты и леспромхозы по рации были извещены о необходимости поимки Громова-Шевылева, если он будет обнаружен.
…Двигатель, пофыркивая, быстро гнал лодку по речонке мимо нависших над самой водой деревьев, минуя сплавные заторы. Приходилось и вылезать, перетаскивая плоскодонку через желтые плесы или обходя по берегу небольшие, но шумливые перепады.
— …Сейчас мы узнаем, на Синем ли он, — сказал охотник на исходе четвертого часа пути, причаливая к земле. Противно чавкнуло под его ногами. Он нырнул в куст боярышника и оттуда донеслось: — Здесь моторка, на месте…
Потом пошли пешком. Завалы, ямы, тонкие жердинки через трясины…
Шедший впереди тронул Сергея за плечо, когда они поднялись на пригорок: