«Одиссей» ощутимо трясло, и только теперь Коулфилд по-настоящему осознал, какие бури бушуют в верхних слоях атмосферы этой планеты. Несколько раз среди облаков появлялся солнечный свет и ненадолго заливал рубку тусклым багрянцем. В этом освещении лица пилотов, наполовину видные из-под шлемов, казались еще более мертвенными.
За иллюминатором слегка посветлело, и Коулфилд понял, что корабль прошел слой туч. Теперь внизу расстилалась, непрерывно меняясь при приближении, красновато-серая каменная пустошь. Коулфилд узнал только что виденные на снимках горы, плато и огромную котловину карьера, и эти знакомые детали странным образом подбодрили его – мир внизу перестал казаться абсолютно чуждым, несмотря на то, что этот ландшафт георазведчики снимали всего пару часов назад. Корабль описывал круги над плато, снижаясь по спирали. Чтобы перестать нервничать, Коулфилд попробовал про себя отсчитывать примерное расстояние до поверхности планеты, но не мог сосредоточиться. Ладони у него взмокли. Он подумал, что если посадка пройдет успешно, он накинет Хилл и Эли пару тысяч сверх обещанного, и тут же обругал себя – что за паникерство, эти двое летают чуть ли не десятый год! Разве на Сариан условия были лучше? А Хилл дважды возила туда отряд Тассо и один раз совершила посадку на ночной стороне, среди льдов…
И пока он убеждал сам себя, отвернувшись от иллюминатора, почувствовался едва заметный толчок – Коулфилд клацнул зубами и слегка прикусил себе язык – и «Одиссей» успокоился, возвышаясь на посадочных опорах на базальтовом постаменте, окутанный клубами пыли, быстро разносимой ветром.
Коулфилд еле дождался оповещения о том, что посадка завершена, и вскочил с кресла. Вновь зажглись огни на пульте, осветились экраны. Шлемы поднялись с голов пилотов, и Хилл с Эли зашевелились, отстегивая пряжки ремней безопасности.
— Отличная работа, ребята! – похвалил их Коулфилд. Он думал, что Хилл хотя бы улыбнется, но она только пригладила ладонью волосы и равнодушно отозвалась:
— Стараемся.
Коулфилд подмигнул Полу.
— Она вообще-то бывает довольна собой?
Второй пилот усмехнулся в ответ и повернулся к Эмили:
— Я тебе еще нужен?.. Вот и хорошо. Пойду выпью кофе.
***
Вокруг «Одиссея» простиралась серая пустынная равнина. На горизонте виднелась зубчатая цепь гор, за нее наполовину ушло чужое солнце – тускло-алый шар вдесятеро крупнее земного светила, пересеченный тонкой темной полоской пояса астероидов. Его то и дело прикрывали тяжело ползущие, насыщенные вулканическими газами и пылью, желто-багровые облака. В просветах между ними можно было разглядеть другие облака, по-земному светлые и легкие, состоящие из водяного пара или ледяных кристалликов. Те из заснеженных вершин, за которые не цеплялись тучи, в алом свете горели кровавыми зловещими огнями. Поджав босые ноги, Эмили свернулась в кресле в опустевшем командном отсеке и курила, глядя на безрадостный пейзаж. Глубокие распадки между острыми, почти не тронутыми эрозией скалами, неуклонно затапливала чернота, слабый ветерок гнал по плато пыльные вихри.
В командный отсек сунулся Коулфилд.
— А, вот вы где, капитан!
«Где же мне еще быть?» - подумала она. Руководитель экспедиции вошел, держа левой рукой за короткое горлышко бутылку темного стекла, и демонстративно помахал ладонью правой, разгоняя дым.
— На вашем месте, Хилл, я бы пожалел свое искусственное легкое. Или хотя бы те деньги, которые заплатил за операцию.
Она оторопела.
— Это-то вам откуда известно?!
Коулфилд расплылся в довольной улыбке.
— Я говорил, что вы мне интересны. Соответственно, я постарался узнать о вас побольше. А теперь не выпить ли нам по случаю удачного прибытия? Я не предлагаю напиваться. Мы просто отметим это событие вдвоем, как правящая верхушка нашего маленького мирка. Правитель на время пути – это вы, и правитель на время работы – это я. Где-то здесь был стакан… - он обвел взглядом стенные ниши, взял стаканчик, плеснул на донышко и протянул Эмили. Та покачала головой:
— Нет, спасибо.
Коулфилд пожал одним плечом.
— Как знаете. Но, честное слово, это гораздо менее вредно, чем глотать дым, хоть бы даже и суперфильтрованный, – он взял сигаретную пачку, лежавшую на подлокотнике, с отвращением оглядел и бросил на соседнее пустое сиденье. Затем свинтил крышечку с бутылки, долил стакан до половины, выцедил коньяк в рот и прикоснулся к губам тыльной стороной ладони.