— Кстати, - вспомнила Эмили, – вам не показалось странным, что Диана не спасла Аниту?
— У нее не было возможности.
— Не верю! Синтетическая девка и не пыталась раскопать завал. Она бросила умирать Аниту, даже не отвечала ей, просто сбежала. Почему вы выгораживаете ее? Ведь Анита была вам дорога.
— Я просто знаю, как это было, - холодно возразил Коулфилд. – Любой робот использует малейший шанс, чтобы спасти человека, хоть бы даже ценой своей жизни. Она поняла, что если начнет копать, то завал похоронит их обеих. Это значило, что Анита все равно погибнет, а она, Диана, не сможет помогать Виктору, который был ранен и ждал на корабле. Пора бы вам, капитан, отделаться от своей роботофобии, – он встал с дивана. – Спокойной ночи.
8. Маршрут
Дни полетели быстро. Коулфилд отправил в Город роботов-разведчиков исследовать места, где геосканеры выявили инородные тела, отличающиеся по плотности от окружающей породы и примерно соответствующие по размеру Диане. Одну такую аномалию даже удалось вскрыть и вынуть небольшого «червя». Эмили подозревала, что и остальные аномалии скрывают то же самое, но говорить об этом Коулфилду не стала – он без того ходил мрачный, так как бесконечные обвалы каждую неделю хоронили очередную машину. В конце концов, как и предсказывал Стивен, Коулфилд остался ни с чем - подземелье заглотило даже большинство мелких многоногих разведчиков. Оставшиеся продолжали лазить по изуродованным землетрясениями коридорам, но и те зачастую оказывались бесполезны, когда крупноглыбовые завалы сменялись завалами из мелкого щебня, песка, глины или того хуже – ход оказывался зацементирован лавой.
Пол Эли провозился несколько дней, настраивая корабельный фабрикатор, и запустил процесс изготовления новых роботов. Дожидаясь их появления, Коулфилд в компании Энди мотался на глайдере над плато, неутомимо отыскивая следы Новака. Их единственной находкой за несколько недель стал искореженный дыхательный аппарат.
Тем временем у геологов работа шла полным ходом. Стивен с Майей постоянно летали в многодневные маршруты, а возвращаясь на корабль, не вылезали из-за компьютеров, документируя образцы, отстраивая и корректируя карты и разрезы и составляя отчеты. За шесть месяцев Уотсоны отметили одиннадцать рудных месторождений, в том числе четыре редкометалльных. Планета охотно являла людям запасы своих недр, и геологи с каждым днем все больше влюблялись в Викторию, несмотря на холод, вечный багровый мрак, отсутствие воздуха и частые и непредсказуемые ураганы. Нефти, газа и угля здесь не ждали – планета была слишком молода и бедна органикой для того, чтобы на ней успели образоваться подобные залежи - зато найденных металлических богатств уже с избытком хватило бы на обеспечение текущих нужд всех наратских колоний...
Эмили думала, что Виктория, наверное, будет занесена в списки так называемых планет освоения второй очереди, которыми вплотную займутся, когда будет отработана система генерирования воздуха. Шаги в этом направлении предпринимались давно, но результаты оставались скромными, потому активно колонизировались только Нарат, Сариан и Селеста, обладающие пригодной для дыхания атмосферой. С момента изобретения гипердвигателя перед человечеством открылись новые горизонты, и хотя дальние рейсы оставались дорогим и опасным делом, поиски планет, пригодных для легкого заселения, шли полным ходом. И все-таки об освобождении перенаселенной Земли пока можно было только мечтать…
Основным достижением экспедиции оставалось гигантское месторождение, которое назвали в честь Новаков. Скоплений таких богатых и лежащих на поверхности руд до сих пор не было обнаружено ни на Земле, ни на других планетах, и радость от сделанного открытия уменьшал только вопрос транспортировки. Коулфилд не уставал твердить о спрятанных где-то «звездных вратах», и хотя все соглашались с тем, что находка этого сооружения была бы много ценнее всех месторождений планеты, ни у кого не появлялось идей о том, где он может быть. Пространственный коридор оставался таким же мифом, каким был и в начале экспедиции.
В отличие от ученых и Коулфилда, у Эмили и Пола работы было мало. Они поочередно несли вахту, которая на этой планете являлась скорее данью традиции, чем необходимостью (за исключением случаев, когда нужно было поддерживать связь с полевыми группами), а в остальное время смотрели фильмы, читали и ждали наступления вечера: Пол – затем, чтобы поиграть с кем-нибудь в бильярд, а Эмили – чтобы отправиться в кают-компанию, где после ужина все обсуждали проделанную работу, строили планы на завтра и просто болтали. Эмили любила эти вечерние посиделки – не потому, что ее очень интересовали новые геологические и биологические находки, а потому что ей нравилось бывать в обществе Энди. Чем больше она узнавала его, тем больше ее влекло к нему. Было очень непривычно вновь испытывать тягу к мужчине - она слишком привыкла жить, скрываясь в скорлупе одиночества. А теперь появился этот человек, и в нем было все, что отсутствовало у нее самой и что так привлекало ее в других – легкость в общении, доброта, покладистость. Ей нравилась его улыбка, мягкий голос и внимательный взгляд серых глаз, нравилась манера слушать, слегка наклоняя голову к плечу, его неподдельный интерес и способность до мелочей запоминать услышанное. Он был постоянно занят – Эмили иногда казалось, что Скарда работает больше всех - но все-таки иногда ей удавалось побыть с ним наедине в кают-компании, когда остальные уже разошлись или еще не собрались, и каждый раз ей казалось, что он то ли смущается, то ли не хочет видеть ее лишний раз. Нет, он никогда не избегал ее и всегда с готовностью поддерживал разговор, но сам никогда не искал встречи и относился к Эмили в точности так же, как к другим участникам экспедиции, разве что чуть почтительнее. Он не замечал или делал вид, что не замечает ее повышенного внимания.